Нас пригласили на чай, и за чаепитием было решено, что первым модным проектом мамы станет коллекция шляпок, которые графиня будет продавать в своем бутике. Ничего толкового из этого не вышло: под порывами ветра все декоративные элементы со шляпок облетали. (Идеи у мамы были замечательные, а вот опыта для их воплощения очень мало.) Но графиня Фабрикотти продолжала ее поддерживать. Следующим проектом стала коллекция платьев, вариации на тему парижской моды, и она имела значительно больший успех.
В это время свой первый настоящий успех познал и я. Мама настаивала, чтобы мы с Игорем воспитывались как настоящие джентльмены, а джентльмен просто обязан уметь ездить верхом. Мы были знакомы практически со всеми русскими аристократами во Флоренции; большинство из них работали шоферами. Самым импозантным был известный наездник князь Джорджадзе, который знал, где мне можно было научиться верховой езде.
Когда меня впервые посадили на лошадь и дали несколько элементарных инструкций, случилась удивительная вещь. «Мальчик, — едва успел сказать мне тренер, — опусти пятки, держи спину прямо…» — и вот я уже не только еду шагом, но и пускаю лошадь в галоп. Чувствую себя при этом абсолютно уверенно.
«Я такое вижу в первый раз, — сказал тренер маме. — Вы уверены, что ваш мальчик никогда раньше не ездил верхом?»
«Никогда в жизни», — ответила мама.
«Что ж, — сказал тренер, — учить мне его нечему. Он все уже умеет».
И тут отец засмеялся: «Индеец! Я же говорил, что он был индейцем!»
Он имел в виду — в прошлой жизни. Отец все больше тяготел к мистицизму, верил в реинкарнацию, переселение душ. (Наверное, его недовольство своей участью было столь велико, что он поневоле верил — в следующей жизни все пойдет иначе.) Он часто говорил мне, что я был американским индейцем в предыдущей реинкарнации, возможно даже вождем. Мне это нравилось, как нравилось слушать его рассуждения о религии и мистике, да о чем угодно, на самом деле. Когда отец ненадолго отвлекался от своих несчастий, он рассказывал нам увлекательнейшие истории о кругосветных путешествиях, дальних странах, о Бразилии, Дальнем Востоке…
Но, к сожалению, чаще всего отец нас с братом просто игнорировал. Он потерял свою гордость, свой статус и деньги. Мама была так поглощена работой, что все больше отдалялась от него, а ведь он был еще молодым человеком. Их сексуальная жизнь закончилась, она не хотела новых детей. Мамино отношение было очевидно: она вздрагивала и уклонялась от любых его прикосновений. «Нет, Саша, нет, не нужно», — говорила она. Отца это приводило в ярость, и он стал ревновать ее, потому что мама все еще была очень привлекательной женщиной.
Мама и сама была высокого мнения о своей внешности. Она попалась на банальную уловку и наняла местного «режиссера», который должен был снять короткометражку с мамой в роли женщины-вамп. Потом этот фильм якобы покажут римскому продюсеру, который может предложить ей роли в своих картинах. Эта затея казалась мне отвратительной: толстый, бородатый итальянский Ромео (режиссер сам исполнял роль главного героя) бегал за мамой по парку виллы Фабрикотти. Сюжет фильма напоминал «Любовника леди Чаттерлей»[23], только без порнографии. Я был в ужасе, когда этот человек целовал маму. Отец тоже. Родители много ссорились из-за фильма, отец говорил, что мама зря тратит деньги и выставляет себя на посмешище. Так и было.
У отца были и другие поводы для ревности. Маму часто навещал бравый кавалерийский офицер по фамилии Ферручи. Он приезжал на велосипеде с саблей, пристегнутой к рулю. Однажды мама устроила коктейль для своих друзей, и Ферручи привел приятелей-кавалеристов. Появился отец, сел в кресло и, сохраняя полное молчание, стал грозно на всех поглядывать. Атмосфера накалилась, и гости поспешили ретироваться. Разразился грандиозный скандал. Родители часто ссорились — она умела его поддеть, у него был взрывной характер, — но на этот раз криками дело не обошлось. Отец в ярости гонялся за мамой по комнатам, зажал ее в углу на кухне и начал душить. Мы с Жижи были в панике, и, не помня себя от ужаса, я схватил тарелку и разбил ее о голову отца. Это привело его в чувство, и он отпустил маму.
Теперь, по прошествии многих лет, я гораздо больше сочувствую отцу, чем в детстве. Он был потерянным человеком и стыдился своего положения. Но тогда роли распределялись так: отец — монстр, мама — несчастная жертва, и мы с братом всегда были на ее стороне.
23
«Любовник леди Чаттерлей» — роман Дэвида Лоуренса (1928). Публикация романа вызвала большой скандал в связи с откровенными описаниями сцен сексуального характера.