К тому времени мятежников преследовали крупные отряды, мобилизованные в соседних лагпунктах. Во время нападения на Усть-Усу 24 января портовая радиостанция успела сообщить о мятеже в управление НКВД Коми АССР в Сыктывкаре. Республиканские власти предупредили о восстании все лаготделения и оленеводческие совхозы и приказали им оказывать содействие в его подавлении. Контроль над операцией был поручен офицерам высокого ранга. К 27 января Берия разослал всем начальникам лагерей Советского Союза телеграмму с предупреждением о восстании и послал в Сыктывкар приказ немедленно его подавить193. На перехват повстанцев выдвинулось сто двадцать пять охранников, мобилизованных в ближайших лагпунктах, и 28 января стороны вступили в неравный бой на реке Лыже примерно в 70 километрах западнее Усть-Лыжи. Повстанцы победили в этом бою. Хотя потери были примерно равны с обеих сторон, охранникам пришлось отступить, потому что почти половина их начала страдать от обморожений194. Затем повстанцы разделились на несколько меньших групп и рассеялись в разных направлениях.
28 января прибыло начальство из Сыктывкара, чтобы возглавить операцию против восставших, и с этого момента удача сопутствовала правительственным силам, хотя пришлось еще некоторое время вылавливать рассеянные группы повстанцев195. Главную группу из одиннадцати мятежников во главе с Ретюниным правительственные войска атаковали вечером 1 февраля в 175 километрах от Усть-Лыжи на реке Малый Тереховей, притоке Лыжи. Бой между повстанцами и правительственными войсками длился почти двадцать четыре часа, и только днем 2 февраля правительственные войска объявили о победе. Убили трех повстанцев и захватили двух. Оставшиеся шесть, включая Ретюнина, покончили с собой, чтобы не попасть в плен196. После гибели и пленения большинства повстанцев, включая их лидеров, восстание сочли «ликвидированным». 12 февраля заместитель наркома внутренних дел Коми АССР В. А. Симаков отрапортовал Берии, что вооруженный мятеж подавлен и все мятежники пойманы197. Но 3–4 марта 1942 года НКВД узнал о существовании еще двух банд вооруженных повстанцев. Вскоре обе группы были нейтрализованы. После захвата этих последних групп объявили, что лесорейдовскому восстанию положен конец. В течение прошедших шести недель были убиты почти пятьдесят заключенных и более тридцати бойцов вооруженной охраны, встретившихся им на пути198.
В этом восстании примечательно не только то, что оно было вооруженным, но и то, что это было восстание лагеря, а не в лагере. Фактически его возглавляла административная элита Лесорейда. Явным лидером был начальник подразделения Марк Андреевич Ретюнин, сам бывший заключенный. В 1929 году он был осужден за бандитизм и приговорен к десяти годам лишения свободы за участие в ограблении банка. После окончания срока его наняли на должность начальника лагпункта199. Нередко важные должности в администрации Воркутлага занимали бывшие заключенные, потому что квалифицированных кадров не хватало, и на тот момент Ретюнин был одним из четырех бывших узников, руководивших лагпунктами200. Он имел отличную репутацию как способный и лояльный служащий, отработавший свой срок в воркутинских шахтах201. Даже во время восстания начальник Воркутлага Тарханов не верил, что такой человек мог возглавить его, и по-прежнему характеризовал Ретюнина с положительной стороны202. Ретюнин был не единственным участником восстания из бывших заключенных: его заместитель Афанасий Иванович Яшкин тоже был недавно освобожден после отбытия срока за бандитизм.
Другие предводители восстания были заключенными, служившими в администрации Лесорейда. Один из них, Алексей Трофимович Макеев, бывший директор крупного деревообрабатывающего комбината в Коми, был арестован в 1938 году по делу, жертвами которого стала почти вся политическая элита Коми АССР203. Два других, Иван Матвеевич Зверев и Михаил Васильевич Дунаев, ранее служили кадровыми военными204. И. С. Рыков, видимо ответственный у повстанцев за снабжение, был в 1938 году осужден за «контрреволюционную деятельность» и приговорен к восьми годам заключения205. Все руководители, кроме Ретюнина и Яшкина, были осуждены за «контрреволюционные» преступления; им было от тридцати до сорока лет. По меньшей мере половина были членами Коммунистической партии, и все занимали относительно высокие посты в сталинском обществе. Нескольким еще оставалось отбывать долгий срок, но большинству предстояло освобождение в ближайший год, либо их срок уже истек, но их оставили в лагере из‑за отмеченных выше ограничений военного времени206. Как показало расследование НКВД, восстание планировали и возглавляли руководители лагпункта, и между ними не было разногласий.
200
ГУРК НАРК 2. Ф. 1875. Оп. 1. Д. 48. Л. 43. Так же было и в других лагерях того времени (
202
Характеристику Тарханова в феврале 1942 года сообщили наркому внутренних дел Коми АССР С. И. Кабакову через его заместителя П. А. Корнилова. По словам Корнилова, Тарханов так охарактеризовал Ретюнина 30 января, почти через неделю после начала восстания (ГУРК НАРК 2. Ф. 392. Оп. 2. Д. 72. Л. 17).