Среди тысяч новых заключенных, отправленных на Воркуту начиная с 1936 года, были сотни открытых троцкистов вроде Байтальского, имевших сходную идеологическую ориентацию и настроенных против сталинского порядка. Многие считали себя «политическими» заключенными: эта категория признавалась в царских и ранних советских тюрьмах, но была отменена с принятием нового Уголовного кодекса в 1926 году78. Эти заключенные обычно концентрировались только в трех лагерных пунктах (включая Рудник), и они немедленно начали организованно выступать против условий их содержания. В начале октября 1936 года группа заключенных подала администрации официальное заявление с протестом. Его подписали семьдесят три узника. В заявлении подробно описывались условия жизни людей, назвавших себя «политзаключенными»: им выдавали голодные пайки, держали в переполненных грязных помещениях и требовали, чтобы все они исполняли тяжелую физическую работу, а не трудились по специальности. В сочетании с фактом их ссылки на Воркуту, «гиблое место даже для действительно здоровых людей», политзаключенные приходили к очевидному выводу что их шансы на выживание практически нулевые79. Заявление завершалось набором требований: нормальные пайки, разрешение работать каждому по специальности, восьмичасовой рабочий день, регулярные выходные, нормализация бытовых условий, включая изоляцию «политзаключенных» от остальных, сносная медицинская помощь и разрешение подписки на центральные издания. Если эти условия не будут созданы, заключенные угрожали начать голодовку в 10 утра 18 октября80. По сути, узники требовали, чтобы лагерная администрация признала за ними статус «политических» заключенных и создала для них особый режим, которым политзаключенные нередко пользовались в царских и ранних советских тюрьмах81.
Но воркутинская администрация категорически отказалась признать особый статус троцкистов. Заключенные решили не отступать и 18 октября начали голодовку, которая продлилась почти четыре месяца. Неизвестно, сколько заключенных участвовали в голодовке, но это была скоординированная акция с участием узников из как минимум трех разных пунктов Усинского отделения Ухтпечлага82. Вначале участников было 128, но к 28 октября их число выросло до 231 человека. Через три месяца, 1 февраля 1937 года, 148 заключенных все еще отказывались от пищи. Затем в первые две недели февраля количество голодающих быстро упало – с 95 человек на 6 февраля до 19 на 9 февраля. К 13 февраля 1937 года администрация уже считала, что голодовка закончилась83. Как можно заключить из продолжительности голодовки, никто из заключенных не отказывался от пищи на всем ее протяжении. Скорее они голодали по две-три недели за раз, очевидно следуя согласованному расписанию84. Лагерная администрация периодически переводила заключенных на лечение в лагерные больницы, при необходимости подвергая принудительному питанию через трубки. С учетом продолжительности голодовки, слабого здоровья многих участников и крайне тяжелых бытовых условий, в которых она проходила, для некоторых участников она должна была окончиться смертельным исходом, хотя точное число жертв неизвестно. На основе архивных документов и мемуаров можно подтвердить как минимум три смерти, но, вероятно, действительное число умерших было гораздо больше85.
82
Историк Михаил Рогачев, имевший доступ в архив МВД Республики Коми, смог составить список из 191 подтвержденного участника. Список основан преимущественно на делах, составленных в 1937–1938 годах в ходе «массовых операций» Большого террора (Покаяние. Т. 7. С. 121–135). О том, что голодовка была организована, см. показания свидетеля из архива ФСБ Республики Коми (Там же. С. 113–115).