Мы расстались в двух шагах от моего дома. И я с удовольствием сделала эти шаги. Тем более что у меня возникло сильное желание посоветоваться со своими магическими косточками. Маринина жизнь уже не являлась для меня тайной за семью печатями. Но надо было признаться, что я ни на шаг не приблизилась к решению главного вопроса: «Куда же она делась?»
Первым делом я позвонила самому лучшему «менту» города Тарасова, по совместительству исполнявшему обязанности моего друга и мужа моей замечательной подруги, Андрею Мельникову.
Я застала его на рабочем месте.
— Все бездельничаешь? — задала я ему вопрос на засыпку.
— Что еще остается делать милиции в таком тихом и спокойном городе? — получила я в ответ. — Всю работу за нас переделали частные детективы.
— Андрюша, если тебе сейчас некогда — ты скажи. Могу перезвонить. Через пару минут.
Я с удовольствием злоупотребляла его хорошим ко мне отношением.
— Ну ладно, не тяни резину. Чего тебе надобно, золотая рыбка?
— Мне надобно знать, не пропадали ли девицы красы невиданной в нашем богом забытом граде Тарасове в лето господнее девяносто девятое. Повторяю для милиционеров: нет ли у вас заявлений на розыск молодых красивых девушек. Меня интересуют девушки от… пятнадцати до… двадцати четырех.
— Иванова, ты чего-то скромничаешь сегодня. Давай уж, как обычно, от десяти до шестидесяти и по всей России.
— Андрюш, ну мне очень надо, — захныкала я.
— Ладно. Надеюсь, не срочно?
— Что ты! До вечера выяснишь — и то спасибо скажу.
— Не обещаю, но попробую. Жене чего передать?
— Передай, что муж у нее — золотой человек!.. Ничего не ответил золотой человек, только трубочку взял и повесил, — объяснила я телефонному аппарату.
Я представила себе доброго славного Мельникова, по горло заваленного служебными обязанностями. Отрывая драгоценные мгновения от жены и детей, он совершенно бескорыстно выполняет все мои поручения. Осознав свою беспардонность и его дружескую безотказность, я дала себе страшную клятву при первом удобном случае пригласить его в гости, весь вечер бегать за пивом и собственными руками чистить воблу, подкладывая ему в тарелку самые аппетитные кусочки.
Таким образом успокоив совесть, я достала свои любимые гадальные кости. Как справедливо считают мудрые прорицатели, они всегда «помогут не только сделать прогноз на будущее, но и увидеть правильность ваших действий как в прошлом, так и в настоящем».
Я метнула кости на стол. Сочетание 27+6+23 вызвало у меня легкое недоумение. «Если вы хотите понять смысл вашей работы, вникайте в суть развлечений». Что бы это могло означать? Я прислушалась к своему внутреннему голосу.
Хочу ли я понять смысл своей работы? До сегодняшнего дня мне казалось, что я его понимаю. Моя работа — раскрывать преступления. Проще говоря, ловить преступников. «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет», как пелось в крутом боевике времен моего детства, то «вор должен сидеть в тюрьме», так говорилось в не менее крутом боевике моей юности.
С другой стороны, какой же из Марины преступник? Скорее, она жертва преступления. Хотя из чего это ясно? На сегодняшний день мне известны несколько фактов ее биографии полугодовой давности. А о сегодняшней ее жизни не известно ничего. «Нет жертвы — нет и преступления» — учили меня в институте. И действительно, вполне может оказаться, что Марина, поссорившись с матерью, уехала в какой-нибудь Зачухонск и живет себе там припеваючи.
Почему же я взялась за это дело? Во-первых, потому что за это мне заплатили. А во-вторых, потому что… Герман считает Марину потенциальной жертвой преступления. Ну, слава богу, с первой частью «пророчества» я, кажется, разобралась. Хотя вторая его часть утверждает, что разобраться в смысле своей работы я смогу не раньше, чем «вникну в суть развлечений».
— Вот и вникай, — съехидничал внутренний голос.
И вдруг я неожиданно сообразила, что Маринина работа непосредственно связана с развлечениями. Ночное заведение с танцующими девочками — чем не «фабрика грез»? Ну конечно! Косточки мягко намекали, что мне давно пора было наведаться в это самое заведение.
Через знакомого администратора театра я узнала, что руководит эротическим шоу в «Словакии» бывший солист театра оперы и балета Александр Киреев.
Наудачу я тут же позвонила в «Словакию», и вежливый мужской голос с приятным восточным акцентом сообщил мне, что господин Киреев в данный момент репетирует с девочками и подойти к телефону не может. Но если я потороплюсь, то сумею застать его на месте.
И я поторопилась.
Александр вышел ко мне летящей походкой семнадцатилетнего юноши, с высоко поднятой головой и прямой спиной профессионального танцовщика. Может быть, поэтому он выглядел моложе своих лет. Только оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки, я заметила мелкую сетку морщин в уголках глаз и легкую припухлость лица, свидетельствующую о постоянном «нарушении спортивного режима», как некогда писала газета «Советский спорт».
При виде меня он обнаружил искреннюю радость, я бы даже сказала откровенное восхищение, так что слухи о повальной «голубой» ориентации балетных мужчин показались мне сильно преувеличенными.
— Вы ко мне? — спросил он с улыбкой.
— К вам, — ответила я и тоже улыбнулась.
Легким поворотом головы он предложил мне продолжить.
— Я хотела бы работать в вашем шоу. Если это возможно.
— Вы балерина? — окинув меня с ног до головы быстрым оценивающим взглядом, спросил он.
— Нет, но я танцевала в самодеятельности, — пояснила я.
В его взгляде я прочла полное безразличие к моей профессиональной подготовке, но на всякий случай добавила:
— И несколько лет занималась художественной гимнастикой.
И почти не соврала, если карате считать видом художественной гимнастики.
— На шпагат садитесь? — равнодушно спросил он.
— На раз! — бесстрашно ответила я, так как это было уже абсолютной правдой.
— К сожалению, я уже отпустил концертмейстера…
— Что вы! — замахала я руками. — Сегодня я еще не готова! Мне хотелось просто узнать ваши требования. Познакомиться…
— Знаете что? — вдруг воодушевившись, перебил он меня. — Как вас зовут?
— Татьяна.
— Александр. Можно на «ты»? Мне так легче.
— Конечно.
— Танечка, у меня сегодня свободный день… Может, выпьем чего-нибудь?
— С удовольствием! — тут же согласилась я.
Кафе, в которое мы немедленно отправились, находилось на набережной, в двух шагах от «Словакии».
Александр, как я и думала, оказался галантным и щедрым кавалером. Он сразу заказал коньяк и шампанское, причем и то и другое вполне сносного качества. А еще шоколад, апельсиновый сок и жареные орешки. Все это, конечно, не могло оскорбить даже самого изысканного вкуса.
Александр был оживлен и не замолкал ни на секунду. Мне же оставалось только деликатно направлять течение нашей беседы в нужное мне русло.
Уже после второй рюмки лицо его покраснело, черты расправились, и легкая испарина выступила на лбу. «А ведь ты, дружок, с похмелья», — подумала я, что и подтвердил сам Александр, откровенно признавшись в этом две секунды спустя.
— Наше шоу — лучшее в Тарасове, — с неподдельным энтузиазмом рассказывал он. — До моего прихода это была откровенная порнуха с «розовым» оттенком. Но сейчас такое уже никому не нужно. А наш стриптиз! Иностранцы говорят, что подобного нет даже в Париже! У меня ведь работают мастера спорта по спортивной гимнастике! Как обычно работают с шестом стриптизерши? Ползают вокруг него… Как змеи! — Его самого рассмешило собственное сравнение. — А у нас они такое выделывают! Олимпийские игры!
Живописуя в подробностях искусство своих девочек, он не забывал подливать мне шампанское. Себя, естественно, тоже не забывал.
— Порнуха никому не нужна! Люди хотят красивой эротики! И они ее получают у меня. К нам сейчас приходят с детьми, потому что гадостей у нас не бывает.