В Вечном городе убийство было профессией, этим занимались специальные палачи, в награду они получали часть имущества жертв.
Император Нерон расправился не только со своей матерью, братом и двумя женами. «Тюрьмы уже переполнились, в них не хватало мест, а вели все новых арестантов. Помимо профессиональных доносчиков действовали рабы и вольноотпущенники, иной раз выдававшие господ из-за пощечины, полученной от них десять лет назад. Город оцепенел в страхе. Средь бела дня дома погружались в ночное безмолвие. Не решались говорить в комнате даже при запертых дверях: у стен были уши». Так описывал Рим венгерский писатель Дежё Костолани в романе «Нерон, кровавый поэт».
Что было в следующие века? Ночь святого Варфоломея. Прерывистое пламя мушкетных выстрелов, лязганье шпаг, белые кресты на домах гугенотов, стоны умирающих. С тех пор эта ночь — символ массовой резни. А подобных ночей, да и дней в истории не только Франции, но и Англии, Италии, Испании, Германии, Соединенных Штатов предостаточно. Пылали костры инквизиций, опускалась и поднималась гильотина, гибли такие люди, как Авраам Линкольн[22]…
Владимир Ильич Ленин решительно отвергал террор, который, по его словам, дезорганизует «не правительственные, а революционные силы». Мы и сейчас убеждены, что это — беда человечества.
Люди мира знают нашу позицию. Они понимают, что «кровавую руку Москвы» обнаруживают как раз там, где букет терроризма поливают из американских леек. Причем поливают все усерднее, ведь с каждым годом становится труднее и труднее насаждать американские идеалы.
А насаждать стараются. Рейган отправился в небывалый за тридцать с лишним лет «крестовый поход» против Востока: все выше громоздятся пирамиды вооружений, все быстрее крутятся колеса военной машины. Разумными доводами такой курс не объяснишь, а вот если американцев охватят ненависть, подозрительность, военный ажиотаж…
В результате идеологическую борьбу, которая, в общем-то, в наш век неизбежна, окончательно подменили «психологической войной». И более того: тон в ней все активнее задает сам президент, в крайнем случае — его ближайшие помощники.
Одновременно с не меньшим рвением «очищают» нацию от опасных мыслей и взглядов. Будто воскрес пресловутый Маккарти, тот самый сенатор, которому в 40-е годы повсюду мерещились «красные»! Однако если Маккарти появился на политической арене якобы не случайно, то его дело возрождали последовательно и целеустремленно. Не возникает ли в США диктатура фашистского толка? — стали с тревогой спрашивать американцы.
Но даже большая дубинка не помогает. Ассата Шакур в ноябре 1979-го бежала из тюрьмы. Бежала из-под носа десятков охранников и полицейских, преодолев двенадцатиметровую стену, через которую проходит ток высокого напряжения. Как она все это сделала, остается тайной.
ФБР было тут же поднято на ноги, фотографии миловидной девушки направили во все отделения охранки, в нее приказали стрелять без предупреждения.
Вооруженные до зубов «блюстители порядка» врывались в дома негров Нью-Йорка и Филадельфии, Лос-Анджелеса и Чикаго. Они обыскивали, допрашивали. Зачем? Якобы искали Шакур. А в действительности, по словам председателя нью-йоркского отделения Компартии США Дж. Тайнера, «правительство с помощью ФБР развернуло полицейскую травлю негров, чтобы запугать их».
Ассату, ненавидящую насилие, изображали как «лидера террористов». «Доказательства» находили с легкостью необыкновенной. Бронированная машина перевозила деньги из одного банка в другой. На автомобиль напали грабители и, захватив мешки с банкнотами, скрылись. «Нью-Йорк таймс» объявила, что в налете участвовала Шакур.
Снова налицо слияние физического и психологического террора. Делалось все, чтобы не только поймать Ассату, но и настроить людей против нее.
И каков же результат?
Полиция обнаруживала следы Ассаты то в Гарлеме, то в горах Пенсильвании, то на западном побережье Калифорнии, но лишь следы — американцы помогали ей скрываться.
А голос Ассаты продолжал разноситься по Соединенным Штатам. В калифорнийском журнале «Арм зе спирит» появилась ее статья, в которой говорилось: «Американская охранка в нарушение всех конституционных норм, прибегая к самым грязным методам, подавляет в стране инакомыслие».
Вроде бы уже очевидно, каким образом убивают без выстрелов? Да, очевидно, однако в стороне осталось, пожалуй, главное орудие расстрела.
Это имя я увидел, едва пересек границу между Восточным и Западным Берлином — небоскреб из бетона и стекла увенчивают многометровые буквы: «Издательство Акселя Шпрингера».
22