Кто все же нанес поражение Малху, неизвестно. Может быть, он попытался выйти за пределы финикийской сферы и был разбит туземцами. А возможно, что сардинские финикийцы, собравшись с силами, отбили нападение карфагенской армии, уже довольно долго воевавшей вне своего города и, видимо, утомленной долгими походами. За это карфагенское правительство приговорило полководца и всю его армию к изгнанию. В ответ на это Малх со своим войском явился в Карфаген и попытался произвести государственный переворот. Однако после первых успехов он все же был разбит и казнен (lust. XVIII, 7, 2–18). Первенствующее положение в государстве занял Магон. С правлением Магона и его преемников связан наивысший расцвет могущества Карфагенской державы.
Активное вторжение в Центральное Средиземноморье привело карфагенян к необходимости урегулировать свои отношения с соседями, в первую очередь с этрусками, в том числе с городом Цере. К этому времени Цере был уже значительным городом и находился в довольно тесных контактах с Карфагеном. В Карфагене, в частности, обнаружено могильное сооружение с цилиндрической колонкой церетанского типа (Pallottino, 1964, 114), а в Цере — карфагенские антропоморфные стеклянные сосуды с фигурой египетского бога Хапи (Ferron, 1972, 190). О связи двух городов говорит название одной из церетанских гаваней — Пуническая. В другой гавани — Пиргах — были найдены золотые таблички на финикийском и этрусском языках с посвящением богине, которая в финикийском тексте именуется Астартой, а в этрусском — Уни-Астартой. То, что церетанский царь (или тиран) Тефарие Велианас почитал карфагенскую богиню и оставил посвященную в ее честь надпись, свидетельствует о тесной связи Цере с Карфагеном, как и наличие на церетанской территории синкретического культа Уни-Астарты. Надписи эти датируются около 500 г. до н. э. (Briquel, 1999, 97). Однако, учитывая необходимость длительного сосуществования этрусков и карфагенян для появления такого культа, можно уверенно говорить, что эти таблички подтверждают тесные контакты двух городов и в предшествующее время. Цере был, конечно, не единственным контрагентом карфагенян в Этрурии.
Восточные памятники, доставляемые в Этрурию карфагенянами, встречаются и в других местах этой области (Залесский, 1962, 520–521; Mac IntoshTurfa, 1977, 368–374).
Положение осложнилось, когда в 60-х гг. VI в. до н. э. фокейцы попытались укрепиться в центре Средиземноморья, основав свою стоянку Алалию на восточном берегу Корсики (Her. I, 165). Алалия была расположена на важнейших торговых путях, связывающих Африку и Галлию, Италию и Галлию, Италию и Испанию (Jehasse, 1973, 12–16). По-видимому, создание Алалии имело целью утвердиться на этих важных морских дорогах Тирренского моря. Не исключено, что тогда же фокейцы сделали попытку обосноваться и на южном берегу Сардинии недалеко от карфагенского Калариса (Morel, 1975, 863).
Усиление фокейцев угрожало как некоторым этрусским городам, в том числе Цере, так и карфагенянам. Оно заставило тех и других теснее сплотиться и, видимо, дало толчок к тому, чтобы закрепить уже существующие торговые связи специальными соглашениями, прибавив к ним трактаты о взаимных гарантиях своих сограждан и договоры о военном союзе (Arist. Pol. III, 5, 10, 1280а, 36–37).
Позиции обеих сторон еще более сблизились в начале второй половины VI в. до н. э. Около 540 г. до н. э. Фокея попала под власть персов, но перед этим ее жители покинули город и отплыли на запад. Правда, скоро часть фокейцев, истосковавшись по родине, вернулась, но другие переселились в Массалию и Алалию (Her. I, 164–166; Strabo VI, 1, 1). Прибытие в Алалию значительного количества беженцев из Малой Азии изменило характер поселения, которое из якорной стоянки превращалось (или могло превратиться) в важный торговый и политический центр в этом регионе. Это вызывало страх и ненависть как карфагенян, так и этрусков, особенно церетан. Началась новая война между карфагенянами и фокейцами, и на этот раз союзниками первых выступали этруски.
По словам Геродота (1, 166), карфагеняне и этруски начали войну с фокейцами на основе «общего решения». В объединенный флот союзники выставили по 60 кораблей. Это сообщение историка может свидетельствовать о наличии предварительного решения и о стремлении подчеркнуть равенство сторон. Возможно, что сама цифра судов была предложена карфагенянами, ибо в финикийских эскадрах обычно было 60 или кратное этому число кораблей (Rebuffat, 1976, 74). В морской битве при Алалии приблизительно в 535 г. до н. э. греки одержали победу, но фактически потеряли весь свой флот (из 60 кораблей 40 погибло, а остальные стали небоеспособными). В результате фокейцы были вынуждены покинуть Корсику и перебраться в италийский Регий, а затем они основали город Элею в Италии (Her. I, 166–167). Эта битва способствовала более четкому разграничению сфер влияния в районе Тирренского моря (Hoffmann, 1972, 344–345). Сардиния попадает в карфагенскую сферу. Если греческие поселения здесь до этого и существовали, то теперь они должны были исчезнуть. Карфагеняне укрепляются в Южной и Юго-Западной Сардинии, а затем начинают проникновение и во внутренние районы острова (Ваггесса, 1974, 1–6). Значительное сокращение этрусского и греческого импорта в Сардинии во второй половине VI в. до н. э. показывает, что это было очень неспокойное время, соответствующее, вероятно, карфагенскому завоеванию значительной части острова (Moscati, 1989, 134).