Подданные облагались тяжелым налогом, который к тому же можно было произвольно увеличивать, как это было, во время I Пунической войны (Polyb. 1, 72, 1–2). Точный размер налога неизвестен, но во время войны после его увеличения он достигал половины урожая. В Сицилии налогом облагались не отдельные люди или семьи, а целые общины, которые уже сами распределяли фискальную тяжесть между своими членами (Ensslin, 1943, 271; Шифман, 1968, 248). То же самое, по-видимому, имело место и в Испании, так как Полибий (III, 13, 7) пишет об обложении денежным сбором Алтеи и других городов (а не их жителей). Такой же принцип применялся в Африке, по крайней мере, по отношению к тем общинам, которые Полибий (I, 72, 2) называет городами. Жестокий налоговый гнет, тяжелая обязанность проливать кровь за интересы правящей верхушки, произвол карфагенских чиновников — все это вызывало лютую ненависть к Карфагену. Ливийцы, сарды, испанцы не раз восставали против Карфагенской державы. Самое крупное такое восстание охватило практически все владения Карфагена после I Пунической войны.
Наконец, карфагеняне в той или иной степени властвовали над «союзниками». Последние упоминаются во втором договоре с Римом и в договоре Ганнибала с Филиппом V (Polyb. III, 24, 3; VII, 9, 5). Они управлялись самостоятельно, но были лишены внешнеполитической инициативы (в приведенных договорах от их имени выступает Карфаген) и должны были поставлять контингенты в карфагенскую армию. Их попытка уклониться от подчинения карфагенянам рассматривалась как мятеж (Diod. XX, 38, 1). На них накладывалась подать (Diod. XXV, 10, 3), их верность обеспечивалась заложниками (Diod. XXIV, 10, 2). Однако понятие «союзники» было довольно широким. Возможно, что подобные отношения устанавливались только с теми союзниками, которые жили поблизости от самого Карфагена (Машкин, 1948, 41). А чем дальше от него, тем самостоятельнее становились местные царьки, династии, племена. Видимо, взаимоотношения карфагенян и «союзников» варьировались в зависимости от конкретных обстоятельств. Если в 230 г. до н. э. зять Гамилькара Гасдрубал силой привел в покорность союзных нумидийцев, уничтожив восемь тысяч человек, захватив десять тысяч и наложив на остальных подать (Diod. XXV, 23, 3), то в 204 г. до н. э. другой Гасдрубал, сын Гисгона, был вынужден выдать свою дочь замуж за нумидийского царька Сифакса, чтобы обеспечить его верность (Liv. XXIV, 23, 3), ибо Сифакс вел себя самостоятельно и даже пытался играть посредническую роль в римско-карфагенской войне. Подлинными союзниками (а не подчиненными, чье положение прикрывалось таким названием) были во времена II Пунической войны илергеты в Испании (Polyb. III, 76, 6).
На весь этот сложный конгломерат городов, народов, племен накладывалась, вероятно, сетка территориального деления. Так, вполне вероятно, особый округ образовывали так называемые Эмпории с центром в Лептисе (Liv. XXXIV, 62, 3), и в этот округ входили как финикийские города, так и территории, населенные местными жителями (Gsell, 1918, 128). Другим таким округом могли быть уже упоминавшиеся Метагонии, которые охватывали земли, расположенные в первую очередь по побережью к западу от Карфагена. В качестве особых округов можно, вероятно, выделить африканские земли вблизи самого Карфагена, подчиненные карфагенянам части Сардинии и Сицилии. Ливий (XXVIII, 2, 12) упоминает гадитанскую провинцию в Испании. Это упоминание относится к событиям 207 г. до н. э., когда под властью карфагендн оставались лишь старые финикийские города, включая Гадес, да еще сравнительно небольшая территория, к ним прилегающая. Но возможно, что ранее это название относилось ко всем карфагенским владениям в Испании (ср.: Lopez Castro, 1995, 77). Эти округа («провинции») тоже могли делиться на более мелкие территориальные подразделения, подобные «землям» карфагенской хоры. Предполагают, что в Испании могло быть три таких «земли», или пага, как их иногда называют на римский манер (Wagner, 1983, 444–445). Характерно, что во всех случаях, когда более или менее можно говорить о территориальных подразделениях Карфагенской державы (вне карфагенской хоры), эти округа охватывают и финикийские, и местные города и племена. Это показывает, что юридические различия играли для карфагенян меньшую роль, чем удобства непосредственного управления.
Выше говорилось, что после свержения Магонидов и до 195 г. до н. э. юридических изменений в структуре политической власти Карфагена не произошло. Но на «втором этаже» этой структуры такие изменения все же имели место. Во время I Пунической войны впервые после ликвидации господства потомков Магона в Африке встречается стратег, выполнявший гражданские функции: собирающий налоги и подати (Polyb. I, 72, 2–3). Вероятно, в это время в практику Карфагенской державы входит институт стратегии, аналогичный эллинистическому, с сосредоточением в одних руках военной и гражданской власти над определенной территорией (Bengtson, 1952, 160–161; Bondi, 1971, 657–658). Первым известным таким стратегом был Ганнон перед Ливийской войной (Polyb. I, 67, 1). Аналогичным было, вероятно, положение боэтарха, как его называет на греческий манер Полибий (I, 79, 2), в Сардинии (Moscati, 1977, 139). Это положение распространялось и на более низких должностных лиц. Так, в начале II в. до н. э. некий Карталон в Африке был и командиром отряда, и правителем какой-то территории, видимо, округа, «земли» (Арр. Lib. 68).