Третьим фактором, действующим в пользу Баркидов, была их связь с местным населением Испании. Внешне это нашло выражение в браках Гасдрубала и Ганнибала с дочерьми испанских князьков (Diod. XXV, 12; Liv. XXV, 41, 7). Следствием женитьбы Гасдрубала стало его провозглашение местными царьками и вождями стратегом-автократором (Diod. XXV, 12). Мы не знаем, какой испанский или карфагенский титул дали ему испанцы. Рассказывая об аналогичном случае, героем которого был Сципион, Полибий (IX, 40, 2) и Ливий (XXVII, 19, 3) употребляют слово «царь» (βασιλεύς, rex). Диодор предпочел назвать Гасдрубала стратегом-автократором. Вероятно, как и в греческом мире, речь шла о концентрации в одних руках всех военных и дипломатических полномочий без коренного изменения политического строя. Для испанцев, вероятно, речь шла о признании (добровольном или нет) Гасдрубала своим верховным вождем. По-видимому, такое признание распространялось и на его преемников. После завоевания Земель к северу от Ибера Ганнибал поставил во главе их Ганнона, которого Ливий (XXI, 23, 1) называет префектом (точнее, использует глагол praefecit), а Полибий (III, 36, 3) — гегемоном. Латинский титул точно соответствует карфагенскому ‘s ‘l — тот, кто над чем-либо (G. Charles-Picard, 1966, 1258), как назывались чиновники на территории карфагенской хоры. К югу от Ибера в таком качестве префекты не встречаются. Правда, Ливий (XXVIII, 30, 1) упоминает Ганнона, префекта Магона, но это — латинское обозначение офицера, стоящего во главе небольшого отряда. Надо думать, что испанцы, жившие к северу от Ибера, не признавали, в отличие от южных, в карфагенском полководце своего верховного вождя, и Ганнибал организовывал управление ими на ливийский манер. В более же южных районах Пиренейского полуострова этого не требовалось.
Браки и провозглашение карфагенского полководца стратегом-автократором создавало новые отношения с местным населением. По отношению к последним он теперь выступает не столько как чужеземец, сколько как собственный вождь. Упомянув об этих событиях, Диодор далее отмечает, что вследствие их Гасдрубал основал Новый Карфаген и другой город. Видимо, положение верховного вождя испанцев давало карфагенянину возможность распоряжаться и территорией, необходимой для основания города. Правда, известно, что новый город основывал и Гамилькар (Diod. XXV, 10), ознако надо учесть, что античные авторы выразительно противопоставляют этих двух карфагенских властителей Испании. Так, Полибий (III, 36, 2) говорит, что Гасдрубал в отличие от Гамилькара укрепил карфагенское владычество не столько военными деяниями, сколько связью с местными правителями. Видимо, акт Гамилькара представлял собой недвусмысленное проявление права сильного, а поступок его зятя явился для испанцев следствием его положения во главе союза племен и мелких государств Пиренейского полуострова.
Занятие Баркидами положения верховных предводителей тех испанцев, которые признавали его верховенство, изменило и положение испанских воинов в их армии. Раньше все испанцы служили карфагенянам в качестве наемников (например, Diod. XIII, 54, 1). Даже во время I Пунической войны карфагеняне набирали среди испанцев наемников, говорит Полибий (1, 17, 4), хотя сам же несколько раньше (I, 10, 5) отмечал, что значительная часть Испании была подчинена карфагенянам. Иным было положение испанцев в баркидской армии. В рассказе Ливия (XXIII, 29, 4) о битве на реке Ибер ясно противопоставляются испанцы, поставленные в центр войска, и отряды наемников на левом фланге. Об этом же свидетельствует и то, что перед началом войны с Римом Ганнибал перевел часть испанского войска в Ливию (Африку), а ливийского — в Испанию (Polyb. III, 33, 8–9; Liv. XXI, 21, 11–13). По-видимому, испанские воины находились на том же положении, что и ливийские (Meltzer, 1896, 313–314).
В качестве верховных вождей Баркиды выступают во внешнем мире как защитники своих подданных. Так, конфликт между сагунтинцами и турдетанами (или турболетами), подчиненными карфагенянам, даже если этот конфликт был спровоцирован самим Ганнибалом, послужил для карфагенского полководца поводом для нападения на Сагунт (Polyb. III, 15, 8; Liv. XXI, 13, 5; Арр. Hisp. 10).
Таким образом, в Испании возник обширный союз местных народов во главе с карфагенским полководцем. Но охватывал он далеко не все население, подчиненное Баркидам. Территория их державы была гораздо обширнее. Еще во время Ливийской войны Гамилькар был назначен стратегом Ливии и отправился в Испанию, не сдав отчета по ливийским делам (Арр. Hisp. 4). Действуя в Испании, он послал Гасдрубала подавлять восстание нумидийцев (Diod. XXV, 10, 3). Ганнибал накануне II Пунической войны, как уже говорилось, перевел испанское войско в Африку, а ливийское — в Испанию. Полибий (III, 33, 7) подчеркивает, что перед походом в Италию Ганнибал позаботился о безопасности Африки. Следовательно, юрисдикция Баркидов распространялась и на африканские земли, включая Нумидию. Если учесть, что к этому времени Карфаген лишился Сицилии и Сардинии, то видно, что власть Баркидов распространялась на всю территорию Карфагенской республики вне самого Карфагена и его хоры. Что же касается союза, возглавляемого Ганнибалом, то перечисление Полибием племен, воинов которых он отправил в Африку, может быть, дает указание на народы Испании, вошедшие в этот союз. Это — терситы (тартессии), собственно иберы, мастиены, олькады, ореты (оретаны), т. е. народы Южной и Юго-Восточной Испании. Среди них карфагеняне производили принудительный набор в войска, как это сделал Гасдрубал, сын Магона в 206 г. до н. э. (Liv. XXVIII, 12, 13). Вне этой территории были другие племена и общины, находившиеся на ином положении. Некоторые из них, прежде всего тирские и карфагенские колонии, как уже говорилось, пользовались известной автономией. Такое сочетание автономных и несамоуправляющихся частей государства было характерно для эллинистического мира.