Первые части стрельцов были сформированы молодым Иваном IV в 1550 г. Стрельцы делились на две категории – московских и провинциальных (городовых), для комплектования гарнизонов пограничных крепостей. В XVI в. стрельцы не являлись главной частью армии, в которой их насчитывалось примерно 12 тыс. человек. В начале XVII в. их количество заметно увеличилось. Только в московском гарнизоне их насчитывалось 8 тыс. человек. А во второй половине XVII в. в Москве проживало свыше 22 тыс. стрельцов. Стрелецкие слободы, в которых проживало по 500–1000 человек, располагались в разных местах города, центральные стрелецкие слободы охраняли Кремль и Китай-город и находились: на Моховой напротив Боровицких ворот, в районе современных Манежной и Лубянской площадей, в начале современной улицы Маросейка. Некоторые слободы располагались в районах, охраняемых ими ворот Земляного города. Но главная часть стрелецких слобод располагалась в Замоскворечье в пределах Земляного города. Стрелецкие подразделения назывались полками или приказами по именам своих командиров.
Тот же Г.К. Котошихин описал порядок несения службы стрельцами в Москве: «А на вахту ходят те приказы посуточно; и на царском дворе и около казны з головою стрельцов на стороже бывает по 500 человек, а достальные по городом у ворот по 20 и по 30 человек, а в иных местах и по 5 человек; а чего в котором приказе на вахту не достанет, и в дополпок берут из иных приказов. А в праздничные дни которой приказ стоит на вахте, и им с царского двора идет, в те дни, корм и питье довольное».[110]
Стрелецкая команда, поступавшая в распоряжение объезжего головы, в первой половине XVII в. состояла из 50–70 стрельцов. Однако позднее их число постепенно сократилось до 10 стрельцов. В ее задачи входило задержание и конвоирование нарушителей на Съезжий двор для разбирательства. Команда оказывала при необходимости силовую поддержку в случаях сопротивления объезжему голове со стороны местного населения. Уменьшение численности стрелецкой команды вызывало недовольство объезжих голов. Так в 1670 г. объезжий голова Ф.А. Македонский послал жалобу в Разрядный приказ: «такими малыми людьми делать ему нечего».[111] Однако он смог вытребовать только 10 стрельцов в дополнение к имевшимся. А жалоба на «малолюдство» стрельцов[112] объезжего головы И. Квашнина в 1688 г. вообще не имела ответа.
Как отмечалось ранее, резиденцией объезжего головы был съезжий двор. Как правило он отводился объезжему голове на его участке, причем местоположение съезжего двора каждый год менялось. Чаще всего дворы обустраивались на монастырских подворьях. На Съезжем дворе проводилось разбирательство по мелким уголовным и административным делам, обычно о несоблюдении мер противопожарной безопасности, не выполнении караульных повинностей и т. д. Если в нарушители попадали лица, подчиненность которых объезжий голова самостоятельно установить не мог, он запрашивал удостоверения своих полномочий в Разрядном приказе, отмечая, что «того в наказе не писано».[113] Впрочем, если объезжий голова не сомневался в своей компетентности, он зачастую старался перестраховаться, чтобы не быть обвиненным в небрежности.
Имели место случаи, когда по приказу объезжего головы опечатывались печи продавцов съестных припасов, лишая их возможности производить продукцию, или запечатывались кузнецкие горны ремесленников, мешая им выполнять заказы, иногда даже государственные, оставляя их без заработка. Не редко возникали споры и тяжбы, когда объезжий голова требовал исполнения караульной повинности со дворов, официально освобожденных от этого.[114] Чаще всего это происходило из-за недостатков приказного делопроизводства, мешавших объезжему голове в полном объеме иметь информацию о своих полномочиях и зоне ответственности. Также в архивных документах отражены случаи, когда горожане жаловались на объезжих о неправомерном задержании, а иногда и наказании батогами «без вины, по не дружбе».[115] Установить обоснованность этих обвинений в настоящее время не представляется возможным, но по архивным документам приказ обычно становился на сторону обывателей.