Кроме этого, полицейские функции на улицах Москвы выполняли ярыжные люди или ярыги, являвшиеся низшими полицейскими служителями, которые обязаны были следить за общественным порядком на улицах, на площадях, в корчмах и иных общественных местах. Так их обязанности описывал в 1803 г. член Императорской Российской академии, коллежский асессор Тимофей Мальгин: «В Москве и других больших и знатных городах нижние полицейские служители назывались Земскими Ярышками; носили красное и зеленое или инаго особливаго цвета платье с нашивкою на груди двух букв З. и Я. т. е. Земской Ярышка, дабы по сему знаку звание и должность их всяк знал. Должность их состояла наипаче в том, когда Государь или двор его шествие куда либо в городе имели, или были крестный ход, торжество какое, знатныя встречи и тому подобные случаи; то ярышки с метлами и лопатами напереди всех идучи путь очисчали и просторили; где же ссора, шум, драка или иное какое беспокойство происходили, могли они беспрепятственно брать под карауль и отводишь к суду в свой приказ, в чем никто им противиться не смел».[123]
Непосредственные полицейские обязанности на территориях слобод и сотен несли сами жители, выставляя одного сторожа с десяти небольших дворов или с одного крупного, которые дежурили и ночью и днем на улицах и у решёток. Основные общегородские полицейские повинности выполняло население черных слобод и сотен. На их средства содержались ярыжные (их численность по Москве доходила до 200 человек), извозчики с лошадьми и телегами, закупалось и содержалось весе необходимое противопожарное имущество и оборудование. Жители через старост пытались подавать жалобы царю на слишком тяжелую нагрузку на черные слободы и сотни в связи с выполнением полицейских обязанностей, как по охране общественного порядка, так и по борьбе с пожарами: «… бьют челом сироты твои, государевы, черных сотен сотцкие и черных слобод старостишка, и во всех тяглых людишек место. С прошлого, государи, со 121-го году (1613 г.) по нынешней 130-й год (1622 г.) было с нас, сирот ваших, с черных сотен и слобод, на Земском дворе тритцать человек ярыжных да три лошади. И в нынешнем, государи, во 130-м году по вашему государскому указу взяли с нас же, сирот ваших, с черных сотен и слобод к тем к тритцати человеком в прибавку сорок пять человек ярыжных. А даем мы тем ярыжным, да на три лошади, на месяц по штидесят рублев денег. Да сверх, государи, тех штидесят рублев с нас же, сирот ваших, емлют на Земской двор во всякою пожарную рухлеть, парусы, и крюки, и трубы медные, и топоры, и заступы, и кирки, и пешни, и бочки и ведра. Да к тем же, государь, ярыжным к семидесят к пяти человеком и сверх всякие пожарные рухледи правят с нас, сирот ваших, с черных сотен и слобод в прибавку пятнатцать человек ярыжных да к трем лошадям три ж лошади. Да по вашему ж, государскому, указу правят с нас же, сирот ваших, с черных сотен и слобод с тяглых людишек со всякова человека по трубе по медной. И нам, государи, сиротам вашим, государевым, стало не в силу, невозможно взяти нам труб негде, а купить нечим, людишка бедные и молотчие и от тово великого тягла бредут розно. А которые были у нас лутчие люди, и те взяты в гостиную сотню и в суконную».[124]
Содержание этой челобитной позволяет ясно увидеть исторический колорит порядка выполнения полицейских повинностей черными слободами и сотнями, который для более полного погружения в эту эпоху приведен дословно. В ответ на данную жалобу царь «Указом об установлении числа ярыжных с черных и других сотен»[125] в 1622 г. назначил предельное число ярыжных в Москве 100 человек. Однако в 1629 г. царским указом число ярыжных увеличивается еще на 100 человек.[126]
Из числа чернослободцев в различные приказы набирались люди для работы целовальниками, которые также содержались за их счет. Кроме того, жители черных слобод и сотен, в порядке натуральных повинностей, ремонтировали и строили уличные решётки, караульные будки и избы стрелецких постов. Зачастую, под караульные избы отводились дворы слобожан, за аренду которых собственникам выплачивалась денежная компенсация. На них же возлагались обязанности содержать деревянные мостовые, сопровождать объезжих голов, сторожить тюрьмы и т. д.
Сторожей у решёток вооружали топорами, рогатинами и водоотливными трубами (насосами). Ночью караульная служба делилась на «замочную» и «кровельную». Первые дежурили у запертой на замок решётки, вторые с крыши следили за возникновением пожаров. Сторожа между собой перестукивались, подавая сигналы, чтобы не заснуть. Иностранец барон Августин Майерберг так описывал деятельность сторожей в Москве: «сторожа, которые каждую ночь, узнавая время по бою часов, столько же раз, как и часы, колотят в сточные желоба на крышах или в доски, чтобы стук этот давал знать об их бдительности шатающимся по ночам негодяям и они из боязни быть схваченными отстали бы от злодейского дела, за которое принялись».[127]
123
Мальгин. Т. Опыт исторического исследования и описания старинных судебных мест Российского государства и делах в оных. СПб., 1803. С. 10–11.
124
Акты исторические, собранные и изданные археографической комиссией. Т. 3. 1613–1645. СПб.: Типография II отделения С.Е.И.В. Канцелярии. 1841. № 92. С. 91–92.
127
Путешествие в Московию барона Августина Майерберга и Горация Вильгельма Кальвуччи, послов Августейшего Римского Императора Леопольда к Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М., 1874. С. 80.