В исторических источниках XVII в. уличные решетки упоминались довольно часто. Нередко они становились частью народных названий отдельных церквей. Например, «церковь Николы на Берсеневке именовалась «за Берсеневою решеткою», церковь Иоанна Милостивого на Арбате в 1690 году названа «в Кисловке у решетки», к названию церкви Космы и Дамиана в Шубине прибавлялось: «…за золотой решеткой».[128] В свою очередь некоторые решётки получали названия по монастырям. Например, решетка, «перегораживавшая улицу, которая вела к Воздвиженскому монастырю, именовалась Воздвиженской; Никитская стояла возле Никитского монастыря, Ивановская – у церкви Иоанна Милостивого».[129] Можно уверено констатировать, что устройство решёток на улицах Москвы было одним из самых действенных средств противоборства уличной преступности.
Вместе с тем, у жителей Москвы имелось много оснований для недовольства теми, кто обязан был бороться с преступностью и поддерживать общественный порядок. Злоупотребления происходили и в Земском приказе, и со стороны объезжих голов и их помощников. Так в подметном письме царю Алексею Михайловичу сообщалось о противоправной деятельности Земского приказа: «Многие ведомые воры из ссылок собрались, записываются в метельщики, и многие беглые рейтары и солдаты и всякие служилые люди, збегшие с твоего великого государя службы, живут для воровства…, заклады принимают татиные и разбойные и сами грабят; а деньги делят помесячно…; а Земскаго приказу начальные люди про то их воровство все ведают да покрывают, потому что они и с ними во всем делятся… а чаять то, что и Прокофью Кузьмичу ведомо, а и знатно что ведомо: кто ему на них известит, и он тех же кнутом бьет».[130] Прокофий Кузьмич Елизаров, думный дворянин, был главой Земского приказа довольно длительный срок с 1656 по 1672 гг.
О таких же злоупотреблениях отмечает С.К. Богоявленский: «Нельзя сказать, чтобы объезжие головы, решеточные приказчики и сторожа всегда были на высоте призвания. Нередко жители терпели от них больше, чем от воров: то решеточный приказчик окажется руководителем шайки ночных грабителей, то стрелец убил и ограбил мирного жителя».[131] Не менее лестно отзывался о помощниках объезжих голов в своем дневнике Генрих Штаден, немец состоявший в XVI в. на службе у Ивана Грозного: «И прежде чем приведут они кого-нибудь на Земский двор, еще на улице, могут они дело неправое сделать правым, а правое, наоборот, неправым».[132]
В свою очередь объезжие головы часто были недовольны как своими ближайшими помощниками, так и посадским населением, несшим полицейскую службу. Так объезжий голова Китай-города Ф.А. Македонкий возмущался нежеланием приписанного к нему дьяка А. Пашлыкова выходить в объезд и ссорится с зажиточным населением: «не хотя в том государевом деле со всякими людьми остудитися», на что Пашлыков в ходе допроса заверял, что «остужатися… ему не с кем и не для чего».[133] Другой объезжий голова Шилов Петр Иванович был очень недоволен караульными черных слобод и сотен, жалуясь, что они: «пьют и бражничают», уходят со съезжего двора, бранят самого голову, бьют его слугу и закладывают топоры и бердыши. Призванные к ответу тяглецы во всем отпирались. Мишка Чудов заявил, что вообще никогда не бывает пьян, а Петрушка Любимов хотя и признался, что «пьян бывает иногда», отрицал уходы со съезжего двора, брань, битье и отдачу оружия в заклад».[134]
Необходимо отметить, что сторожевая повинность для посадского населения была в тягость и оно на сколько возможно пыталось от нее уклоняться. Также слабая эффективность общественной системы охраны порядка была замечена и правительством, поэтому в конце XVII в. происходит постепенная замена сторожевой повинности денежным налогом.
В 1699 г. в Москве создается Бурмистерская палата, которая кроме центральных государственных функций, осуществляла свою деятельность в Москве как главное общинно-городское учреждение и на нее стало замыкаться все посадское население столицы, от торгово-промышленных людей до жителей черных слобод и сотен. Это было сделано Петром I исходя из государственно-финансовых интересов, чтобы «ведавшиеся» ранее в разных приказах различные сословия тяглого населения платили все налоговые сборы в одном учреждении и ему же подчинялись. В результате более чем на треть сократилось количество приказных учреждений. С ноября 1699 г. Бурмистерская палата стала именоваться Московской ратушей.
130
Записки Отделения русской и славянской археологии императорского Русского археологического общества. СПб. Тип. Иосафата Огризко. 1861. Т. 2. С. 682–683.
131
Богоявленский С.К. Московский приказной аппарат и делопроизводство XVI–XVII веков. М., 2006. С. 430.
132
Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца опричника. Ленинград. Российская государственная академическая типография. 1925. С. 80.
134
Зерцалов А.Н. Объезжие головы и полицейские дела в Москве в XVII в. М., 1894. С. 18–19.