Все пикники, которые устраивает мой приятель, подчиняются ряду строгих правил. И первое из них: никто из участников не должен знать о месте проведения мероприятия.
Обычно гости собираются в назначенное время в условленном месте, не имея ни малейшего представления, куда их сегодня повезут — на берег Мертвого моря или в долину Шарон. Затем появляется Джон Уайтинг на машине и возглавляет безумную гонку с препятствиями по каменистым холмам Иудеи. Долгая езда, как правило, завершается на каком-нибудь живописном утесе, где уже суетятся слуги-арабы. К моменту прибытия гостей они успевают развести костер, очистить площадку от камней и застелить ее дорожными ковриками.
В этот вечер все происходило привычным образом: мы стартовали на закате и несколько миль ехали по Вифлеемской дороге, затем свернули направо, на проселочную дорогу, и вскоре прибыли на место. Сегодня это был холм, откуда открывался замечательный вид на Иерусалим — город лежал в нескольких милях под нами и напоминал масштабную модель на столе архитектора.
Примерно четверть часа мы молча любовались фосфоресцирующим послесвечением, которое порождает догорающий закат над поверхностью Мертвого моря. Был тот мистический час — не ночь и не сумерки, — когда весь мир затихает и окрашивается фантастической, неземной красотой. Затем ночная тьма внезапно обрушилась на холмы, и Иерусалим у нас под ногами расцветился крошечными, с булавочную иголку, огоньками. Сверху четко различались границы новых районов, усеянных тысячами тлеющих светлячков. На их фоне выделялся темный квадрат — это был притаившийся за своими стенами Старый город. Весь остальной мир лежал погруженным в глубокую фиолетовую тьму.
В костре потрескивали колючие суковатые поленья, и красноватый отблеск ложился на простодушные лица арабских слуг. Уайтинг тем временем нанизывал мясо на заготовленные шампуры. Вскоре над нашей стоянкой разнеслись дразнящие ароматы, и, доложу я вам, это был самый лучший кебаб, который мне доводилось пробовать в своей жизни. Хозяин попотчевал нас куриными потрохами — традиционным блюдом бедуинов — и куриными ножками, которые сохраняли запах и привкус походного костра. За ними последовали сахарные финики, арабские национальные сладости и превосходное вино.
Пятнадцать человек сидели, сытые и разомлевшие, вокруг огня.
Под конец Уайтинг вместе со слугами подал нам кофе, заваренный по особому рецепту бедуинов: в напиток добавляется пряная трава под названием хайль[11], благодаря чему кофе приобретает особый жгучий вкус.
— Присядьте и расскажите одну из своих арабских историй, — попросил кто-то из гостей.
— Хорошо, — согласился Уайтинг. — Это будет рассказ с моралью — как, впрочем, и большинство арабских историй.
Он уселся у костра, как делают кочевые бедуины, и принялся рассказывать, по ходу дела переводя с арабского на английский.
Давным-давно жил-был царь, который возжелал захватить некий город. Он призвал к себе главного визиря и повелел ему отправиться в тот край под видом паломника. Так сказать, провести предварительную разведку. Визирь прошелся по базарам того города и заглянул в лавку, где торговали едой. «Я хотел бы купить у тебя хлеба», — обратился он к хозяину лавки. Но тот ответил: «Сожалею, уважаемый, но мой хлеб зачерствел. Зато у моего соседа прекрасный свежий хлеб». Тогда визирь попросил оливок. «Увы, — вздохнул хозяин, — и оливки у меня неважные. Зато у моего соседа отличные жирные оливки». После этого великий визирь вернулся домой и доложил своему царю: «О мой повелитель! Нам не по силам завоевать этот город».
Прошло десять лет, и царь повторно отправил визиря на разведку. Тот снова отправился на базар прикупить хлеба. «О, господин, — возопил торговец, низко кланяясь и довольно потирая руки, — вы правильно сделали, что обратились ко мне. У меня самый лучший в городе хлеб. Да и оливки лучше, чем у остальных… не говоря уж о сыре». Визирь вернулся в родной город и сказал царю: «О повелитель, время настало! Теперь мы сумеем завоевать этих людей, ибо ныне нет промеж них дружбы и единодушия».
— Еще! Еще! — потребовали слушатели.
— Хорошо, — откликнулся Уайтинг. — Я расскажу вам, как было изобретено вино. Это случилось в незапамятные времена, когда Адам и Ева жили в райских кущах. Все у них было, но Еве не нравилось безделье мужа. Ее раздражало, что он целыми днями слоняется по саду и не делает ничего. И однажды она сказала ему: «Почему ты все время торчишь в саду? Сходил бы, посмотрел, что делается в большом мире. Если б я была мужчиной — сильным, уверенным в себе, то мне было бы стыдно сидеть здесь день-деньской. Неужели у тебя нет никакой тяги к приключениям?»