Александр Верт
От Каина
Глава 1. Ребенок из мусорного бака
− Дура, − фыркнул он кошке, когда та полоснула его по лицу, отпрыгнула и грациозно зашагала по крышке мусорного бака. − Тебе со мной было бы теплее.
Пока он спал, переулок погрузился в ночь.
Спать в мусорных баках − дурная привычка.
Он аккуратно повернулся на спину, не боясь вымазать свою последнюю рубашку.
В животе вместо голодного урчания повисло ощущение грубой тупой боли. Сколько он не ел? Дней или недель? Он и сам не знал, потеряв ход времени.
«Ты можешь получить все, что захочешь» − всплывали в голове чужие слова.
− Захочешь...
Машинально прошептав это слово, он протянул руку к тонкой полоске неба между крышами домов, наблюдая, как из мрака плавно опускаются мелкие снежинки.
Ему нравилось ловить едва различимые мгновения реальности. Он наслаждался чувством замирания снежинок у кончиков пальцев, а после восхищался порывом ветра, не позволившим небесной белизне коснуться руки.
Раскрытая кисть, протянутая к небу, резко сжалась в кулак. Проступили жилы и вены под бледной кожей. Он ударил в стенку бака и тут же выпрыгнул. Рубашка зацепилась за металлический выступ, порвалась, но он спокойно приземлился босыми ногами на заледеневший асфальт.
«Что ж, значит, она свое изжила», − подумал он, рубашкой вытер измазанные руки и швырнул ее в мусорный бак, под которым был его маленький клад.
Он извлек сверток из добротной черной ткани, развернул его и, достав старинные кожаные ботинки, шустро натянул их на ноги. Встряхнул сукно и накинул на плечи. Для мальчишки этот плащ был велик, но бережно подшитый край решал эту проблему.
Он вышел на ближайшую улицу и тут же застыл у зеркальной витрины, увидев свое отражение. Все тот же двенадцатилетний мальчик с мягкими чертами лица. Белые волосы едва касались мочки уха, а красные глаза зловеще блестели в темноте.
Он понятия не имел, как видят его другие. Что бы им ни мерещилось в ночи, это было иллюзией.
Он же видел реальность.
Это постоянство раздражало, но он только вздыхал, натягивал на голову капюшон и тихо уходил.
«Что же ты делаешь?» - спрашивал тот же голос в голове.
Ему хотелось ответить «Прости», но зная, что мысль его будет услышана, сказал:
− Иди к черту!
Он любил ночной город: тишину, пустоту улиц и огни фонарей. В длинных дорогах со светом на обочине он видел много свободы. Однако нынче неоновые огни все чаще жгли глаза пестрой бессмысленностью. Благо, эта улица была иной. Она выстилала его путь большими желтыми кругами, едва касающимися друг друга. Только светофоры кое-где добавляли красок.
Он думал о любимых кремовых пирожных, клубничном джеме и вкуснейшей корочке черного хлеба и нервно облизывал губы.
Денег у него не было. Он мог легко заработать или расплатиться иллюзией. Протянуть клочок бумаги или пустую ладонь, заставить поверить во что угодно, получить свое и мирно уйти. Мог жить по-королевски, только это скучно и вызывает изжогу.
«Лучше бы ты воровал деньги», - снова вмешался голос.
В ответ мальчишка только улыбнулся.
Он просто хотел поесть и интуитивно искал место с приятным запахом. Нужная дверь нашлась очень быстро.
Все замки устроены одинаково, и он знает как.
Щелчок. Дверь открыта.
Он тихо зашел в кафе. Не беспокоясь о часах и приличиях, сварил себе кофе, взял вчерашнее пирожное с одинокой клубничкой и расположился за столиком у окна.
Сделал глоток, изучая руками изгиб горячей чашки, не спеша набрасываться на еду, словно его привел сюда не голод, а поиск места для размышлений.
Однако внезапно понял, что совсем скоро заряженное ружье будет смотреть ему в спину.
Это показалось ему забавным, даже романтичным - в веке технологий быть застреленным из старой охотничьей двустволки. Но человек не станет стрелять.
Где-то позади скрипнула половица.
− Спокойно, старик, − прошептал мальчишка. - Не нервничай, просто вызывай милицию-полицию, кто у вас вообще сейчас? Но пока они едут, посиди со мной, а я, пожалуй, допью кофе.
Хозяин лавки подошел ближе и застыл.
− Это ты. Это, правда, ты! - воскликнул он, падая на колени.
Старые иссохшие руки вцеплялись в черное сукно.
− Это знамение Божье!
− Стоп. Стоп. Стоп! Старик, ты что-то явно путаешь.
− Нет, это был именно ты. Я никогда не забуду эти глаза!
Мальчишка снисходительно улыбнулся.
− Поверь мне, ты принимаешь меня за кого-то другого...
− Нет, я вижу твое истинное лицо!
Растерянный ребенок не смог ответить.
− Белые волосы и красные глаза, − продолжал старик, стоя на коленях. - Только нет той дерзкой улыбки, как тогда. Помнишь? Помнишь ли ты меня?
Мальчишка отрицательно покачал головой.
− Жировичи, 5 мая 1963 года! - воскликнул старик. - Ты сидел и... Погоди!
Он вскочил и помчался куда-то с проворностью молодого юнца, но в дверях обернулся.
− Только прошу тебя, не исчезай. Ведь я всю жизнь тебя искал.
Оставшись один, мальчик попытался вспомнить этого человека, но тщетно.
Вернувшись, старик положил на стол пожелтевшую советскую тетрадь. «Oportet vivere» было написано на ее обложке, а черная птица сидела на заглавной букве. Один взгляд и она, расправив крылья, взлетела, чтобы исчезнуть.
− Я всю свою жизнь хотел понять, что именно видел той ночью и что значили твои слова, − прошептал старик.
Он боялся сесть, упирался дрожащими руками в стол и едва дышал, но продолжал шептать:
− Расскажи мне.
Посмотрев на старика, он заговорил, указывая на место напротив:
− Садись.
Ему нужно было немного подумать. Холодные руки скользнули по чашке. Бледные губы медленно коснулись стекла. Он сделал глоток.
− Отпираться смысла нет, как я понимаю? Я расскажу тебе все, ведь ты меня не выдашь. Спрашивай.
− Кто ты? − оживился старик и, наконец, сел за стол.
− Я? Хм... а кто же ты сам? - с насмешкой в голосе спросил мальчишка, манерно отломав кусочек пирожного маленькой ложечкой.
Наблюдая недоумение хозяина кафе, он неспешно попробовал свое лакомство, улыбнулся и, слизывая остатки крема, пояснил:
− Каждому по потребности, а не зная кто ты, я не смогу понять твою потребность. Кто ты, Иван?
Старик растерянно смотрел на мальчишку, с трудом сглатывая ком, внезапно подкативший к горлу.
− Хорошо, коль ты не знаешь, давай разберемся, − сказал ребенок. − Что я там тебе наговорил? Совсем не помню.
Старик вздрогнул и тут же осунулся, втянув шею.
− Не делай такое лицо. Я не должен это помнить, но, пожалуй, я тороплюсь, − сказал мальчишка, посмотрев в глаза Ивана.
Этот взгляд, словно удар, отбрасывал сознание назад. Две красных точки вместо глаз. Чувство падения в пропасть, от которого захватывает дух, и внезапно... другое место, другое время...
Глава 2
Глава 2 - Невинный праведник
Иван − рослый, тихий мальчишка держался чуть поодаль от других ребят. Он выбрал Бога в то время, когда остальные от него отрекались, решил поступать в Минскую семинарию, и новость о возможном ее закрытии взволновала его до глубины души.
− Этого и следовало ожидать, − злорадствовал школьный учитель, считая религию заразой для народа.
Услышав такую новость, Иван нетерпеливо ждал окончания занятий, чтобы помчаться сквозь лес в поселок Жировичи и узнать, правдивы ли эти разговоры.
В заветном святом месте люди появлялись редко, а сегодня Иван сразу заметил ребенка, сидевшего на ступенях храма.
Странно было тут видеть мальчика, чуть младше его самого, помечающего что-то в тетради. Проходя мимо, Иван взглянул на ее страницы. Его поразили наброски удивительных мест, но Иван спешно отвел взгляд, не смея рассматривать рисунки.
Смущенно ускоряя шаг, он зашел в храм. Ему показалось, что мальчик обернулся и даже хотел что-то сказать, но Иван испугался перспективы беседовать с этим ребенком.