Он мягко улыбнулся, и слова сменились иллюзией.
***
Каин уронил голову на стол в трактире и задумчиво смотрел в окно. Тьма его едва ли интересовала, потому веки вновь закрывались, но холод ветра приносил особую усладу. Он не был пьян, хотя не мог уже вспомнить как давно пил и как много выпил. Сознание оставалось ясным, и именно от этого было по-настоящему тошно. Слипшиеся пряди белых волос падали на его лицо, но он только посматривал на них с укором и не трогал. Пусть все будет, как есть.
Женский крик заставил его резко подняться и обернуться. Он даже забыл, что должен притворяться пьяным, но от резкого рывка тело отозвалось легкой болью. Зря он так реагирует. Это всего лишь отчаянье очередной глупышки, которая сама попалась в руки не тех людей.
Он сразу отвернулся к окну, стараясь не слушать, но разум упрямо следил за каждым звуком и искал суть. Сколько он уже видел таких дурех? Сложно было вспомнить. Но внутренний взор всегда натыкался на скрытое желание жертвы получить свои приключения, но эта девочка действительно не искала приключений, когда вышла в зал. Это раздражало. Он до боли в скулах сжал челюсти на миг и тут же усмехнулся и, облизывая пересохшие губы, встал.
− Руки прочь от нее! − заявил Каин, резко вставая и уверенным пинком отправляя свой стул прямиком в стену, да так, чтобы тот разлетелся на щепки. − Раз она меня разбудила, я ее заберу себе!
Грузный мужчина, обнимавший хрупкую девочку, опешил, оглядывая внезапного бунтаря.
− Ты? Забудь! Ты ни на что не способный мальчишка! Зачем тебе женщина вообще?
Да, он всего лишь мальчик на вид. Впрочем, это только тело. Сам он много больше, шире, глубже, значимей, а значит, все эти слова не имеют никакого значения. Подойдя ближе, Каин резко вцепился в руку, сжимавшую девичью талию. При этом бледные мальчишечьи пальцы заставили большую сильную руку судорожно дернуться.
− Она моя, − шептали губы мальчика.
− Да ты...!
Мужчина почти закричал от боли не в силах продолжить мысль. Конечно, он отпустил малышку и, чувствуя себя оскорбленным, собирался ударить Каина, но тот ударил первым, беспощадно нанеся удар ногой в грудь пьяного великана. Девочка же хотела убежать, но бледные пальцы поймали ее запястье. Глядя презрительно на мужчину, упавшего на пол, Каин крепко держал девочку за руку.
− Она моя, есть еще возражения? - спросил он уверенно.
Обиженный им мужчина, оскалившись, схватил было нож, но его товарищ что-то прошептал ему и мужчина, переменившись в лице, не шевельнулся.
«Я устал», − отчаянно хотелось прошептать той ночью, но не было того, кто мог бы это услышать, потому просто потянул малышку к выходу.
Он чувствовал дрожь девочки, как нервную вибрацию на коже, но продолжал молчать.
На самом деле это было нормальным: увести женщину в сарай, бросить на кипу сена и позволить себе все, что угодно. Однако речь шла о женщине, которая сама этого хотела, сама играла, сама манила, сама смеялась и поражалась и силе, и гневу, и власти запечатанным в теле ребенка. В этот раз все было не так.
− Проваливай, − шепнул он, отталкивая ее.
Только теперь он удостоил ее взглядом. Ей было около двенадцати, можно даже сказать, что они ровесники. Эта мысль заставила его отчаянно вздохнуть. Ее испуганный взгляд и несмелый шаг в сторону только утомляли его.
− Живо! - рявкнул он, как дикий зверь.
Тогда она поспешила, буквально мгновенно скрывшись в темноте. Он понимал, что этому ребенку некуда идти, что она наверняка спрячется в каком-нибудь переулке и продрогнет, но это было не так страшно, как достаться пьяной компании в трактире и не так безнадежно, как достаться ему самому.
Выдох.
Сильная рука легла на его плечо. Это внезапное появление удивило его. Запаха хватало, чтобы узнать ангела.
− Ты злишься? - спросил он сразу, глядя во тьму улицы, и не пытаясь понять, как именно его нашли.
− Я беспокоюсь, − ответил ему обладатель изумрудных глаз.
− Все хорошо, − врал Каин, не оборачиваясь.
− Как ты там говоришь обычно?
− Oportet vivere.
Каин обернулся, заглянул в печальные зеленые глаза и заставил себя улыбнуться.
− Нужно жить, Люций. Так что пошли отсюда.
Махнув рукой, он поспешил прочь по темной улице.
− Ты больше не будешь сюда ходить? - спрашивал ангел, не скрывая тревоги.
− Я не хожу в одно и то же место дважды, в этом городе достаточно злачных мест, чтобы не повторяться, − смеялся Каин...
***
− Это не было моим постоянным состоянием, скорее это исключение, но в отличие от Люцифера, я даже не пытался жить праведной жизнью и не строил из себя святого, даже не пытался играть в эту игру. То, что ангелу, как мне казалось, было естественно, мне было сродни насилию.
Глава 26
Глава 26 - Познание мира
− Мы с Люцифером многого не понимали и не умели, − продолжал Каин, − но отдыхать у нас получалось.
***
Лавка стояла на окраине города, и с крыши можно было смотреть не на серые каменные улицы. Стоило только обернуться, и перед тобой появлялась небольшая быстрая речушка, пробегающая по лугу. За этой речкой располагался дикий сад, в основном состоящий из ветвистых слив, однако встречались и груши, и яблони, и вишни, вот только плодов на старых деревьях было немного, их всегда обрывали мальчишки. За садом была полоса зеленого луга, а за ней тянулся лес.
Куда именно смотрел Люцифер, Каин не знал, да и не задумывался. Ангел просто хмурился и смотрел вдаль, сидя у трубы. На него тоже иногда находила хандра. Каин это знал и как только заметил слишком явную печаль, загнал друга на крышу, а теперь, глядя как тот задумчиво обнимает колени, торжественно вручил ему бутерброд с сыром. Этот сыр был их совместным творчеством, созданным из продуктов, которыми расплатились с ними недавно за спасение детской жизни. Как только ангел принимал бутерброд, Каин падал рядом и начинал смотреть за мальчишками, ползающими по веткам деревьев.
− Ты ведь тоже так можешь да? - спросил Люцифер.
− Прыгать по веткам, как ужаленная в зад мартышка? Легко!
Посмеиваясь, Каин протянул собеседнику кувшин легкого фруктового вина, а сам поднес к губам свой бутерброд, чтобы лишь прикоснуться и почувствовать запах. Хлеб, испеченный самостоятельно, почему-то был вкуснее хлеба, что пекла мать, а запах сыра добавлял пьянящую ноту простого удовольствия. Но есть ему не хотелось, потому он только дразнил губы и вдыхал запах и, глядя на задумчивого ангела, понимал, что тому нужна хорошая встряска.
Солнце тем временем наливалось краской смущения и утопало в кромке леса.
− О чем ты думаешь? - спрашивал Каин спокойно.
− О людях, − шептал ангел, - Они бывают так беспечны...
− Ты что завидуешь им?
Интонация Люцифера сбила его с толку, и он не мог понять, правильно ли понял настроение ангела, жующего бутерброд, или все дело в выпитом вине. Все же Люций часто пьянел быстрее, чем Каин успел осознать, что они вообще начинали пить. Но сегодня ангел не был пьян, просто мысли мучали его.
− Я, правда, завидую им, − шептал он. - Что бы ни происходило, большинство из них может отбросить все и забыться, а я не могу отложить свои тревоги ни на минуту.
− Отложить тревоги? − Переспросив, Каин тут же рассмеялся. − Никто и никогда не может отложить тревоги!
Говоря это, он встал на ноги одним быстрым рывком и отправил свой бутерброд в полет до улицы за своей спиной. В сознании он успел увидеть, как его на ходу поймал соседский пес, но сам показательно обернулся к Люциферу.
− Людская беспечность - это ложь, − сообщил он, делая шаг по вершине пологой крыши. - Люди играют в сильных и свободных, оставаясь все теми же.
Он смотрел в глаза взволнованному, немного перепуганному ангелу и улыбался, как настоящий искуситель.
− Завидуешь людям, тогда сыграй в человека!
Заявив подобное, Каин топнул ногой и без предупреждения кубарем скатился с крыши, заставляя друга испуганно вскрикнуть. Но не успел ангел даже вдохнуть, как с земли донесся дерзкий голос: