Читать онлайн "От Кибирова до Пушкина" - Коллектив авторов - RuLit

Журнал «Весы» в биографии Чуковского

Историки журнала «Весы» не придавали особого значения сотрудничеству в нем К. Чуковского, хотя в статье об этом журнале К. М. Азадовского и Д. Е. Максимова он упомянут среди тех, чьи «устные сообщения и разъяснения», в свое время записанные Д. Е. Максимовым, использовались при ее написании[398]. Однако в ней имя Чуковского упоминалось лишь в числе тех, кто выступал в «Весах» «на скромных ролях»[399].

Между тем почти каждое выступление К. Чуковского в «Весах» становилось некоторым литературным событием, причем не всегда в желательном для него смысле. Например, его язвительная статья о «Книге отражений» И. Анненского «Об эстетическом нигилизме»[400] больно задела автора, и Чуковский позднее горько о ней сожалел[401]. Однако две другие его публикации — «Циферблат Г. Бельтова» (о книге Г. В. Плеханова «За двадцать лет») и «Хамство во Христе» (о книге А. С. Волжского-Глинки «Из мира литературных исканий»)[402] оставили заметный след в истории «Весов», особенно статья о Плеханове, где автор выступал изобретателем специального прибора — марксометра, способного измерять классовую роль того или иного писателя или поэта.

Эти статьи вызвали горячее одобрение Брюсова, который 16 октября 1906 года писал Чуковскому: «А в „Весы“ пишите нам, если только для вас это интересно, — больше, больше, больше! <…> Кто же, кроме Вас, может разбирать для нас писателей вроде Плеханова или Волжского. Мы к ним и приступить не умеем!»[403] Действительно, статьи Чуковского раздвигали тематический диапазон критических выступлений «Весов», и он сам чрезвычайно дорожил этим сотрудничеством, считая его хорошей школой для себя как журналиста, о чем в письме Брюсову от 12 марта 1906 года писал: «Это у меня провинциальная газетная привычка — писать длинно. „Весы“ для меня — чрезвычайно полезная школа…»[404]

Особенно кстати пришелся «Весам» Чуковский своими критическими выступлениями против переводческой деятельности Бальмонта. В первой статье — «Русская Whitmaniana»[405] — он подверг разгромной критике не только его переводы стихов американского поэта, но и бальмонтовскую статью об Уолте Уитмене. Выступлению Чуковского предшествовала отрицательная рецензия Валерия Брюсова на книгу Бальмонта «Стихотворения» (СПб., 1906)[406]. Он не случайно горячо поддержал «поход» Чуковского против бальмонтовских переводов и даже предлагал ему расширить фронт атаки, давая такой, например, совет: «Можно бы, например, разобрать переводы Бальмонта из Шелли, там есть штучки получше»[407]. Отметим попутно, что Чуковский не преминул воспользоваться советом Брюсова, и спустя год появилась следующая его статья о переводах Бальмонта «В защиту Шелли»[408].

Точно так же, помещая письмо гражданской жены Бальмонта Елены Цветковской в защиту поэта[409], Брюсов помогал Чуковскому в подготовке ответа ей, в итоге его вторая статья — «О пользе брома»[410] — получилась едва ли не более яркой, чем первая.

Для Брюсова Чуковский был во многих отношениях находкой, незаменимым сотрудником-полемистом. Но сотрудничество Чуковского здесь оказалось недолгим: после публикации статьи «В защиту Шелли» в мартовском номере «Весов» за 1907 год оно прекращается, хотя отношения с Брюсовым по-прежнему остаются дружескими. Попытаемся объяснить причины его ухода.

В письме К. Чуковскому от 31 октября 1931 года Д. Е. Максимов, успевший к тому моменту познакомиться с письмами к нему В. Брюсова, спрашивал разрешения процитировать некоторые из этих писем в статье об истории журнала «Весы», над которой он тогда работал. Соответствующее разрешение от Чуковского было получено, и в ответном письме он упомянул: «…очень жаль, что не могу Вам сейчас служить письмами секретаря редакции „Весов“ Ликиардопуло, который сообщал мне раз в неделю бытовую историю тогдашних символистских кругов»[411].

В архиве Чуковского сохранилось всего пять писем М. Ф. Ликиардопуло[412], при этом три из них относятся к работе Чуковского над изданием собрания сочинений О. Уайльда[413] (здесь же, кстати, хранятся и два письма Ликиардопуло к А. Е. Розинеру, управляющему конторой издательства «Нива»; все они касаются этого издания). И всего два письма содержат то, что можно назвать «бытовой историей» «Весов», точнее — даже штрихами к этой бытовой истории. Остальные письма либо не существовали, либо были утрачены.

Первое из них — фирменная открытка «Весов», по почтовому штемпелю оно датируется 24 ноября 1906 года:

Дорогой мой

Посылаю 25 рублей на имя Ваше — все, что у меня свободно в кассе, т. к. Сергей Александрович заболел дифтеритом и лежит. Ради Бога, пришлите последние 2 №№ «Свободной жизни». Мне они очень нужны. На днях напишу пространнее. Елена Ц. — последняя по счету «подруга» Бальмонта (даже признанная всеми его близкими, в том числе и его «законной» супругой)[414].

Судя по содержанию письма, Ликиардопуло вполне одобрял поход Чуковского против Бальмонта, он и сам неоднократно выступал на страницах «Весов» с критикой плохих переводов. Но внимания заслуживают упомянутые в письме 25 рублей, которые он выслал Чуковскому, они имеют самое непосредственное отношение к «бытовой истории» «Весов»: роскошно издававшийся журнал платил авторам крайне нерегулярно. Чуковский же был профессиональным литератором, жизнь его семьи полностью зависела от гонораров. «Я человек бедный, — писал он Брюсову 3 февраля 1906 года, — и каждая копейка гонорара значит для меня весьма много»[415].

К тому же Чуковский не был плодовитым критиком: над каждой статьей он работал долго и мучительно, никогда не позволяя себе повторять общие места, стремясь отметить в литературных произведениях черты, не замеченные другими критиками. Сотрудничество Чуковского в «Весах» прекратилось именно потому, что получение гонораров в журнале было процессом непредсказуемым, в этом и кроется главная причина его ухода из журнала.

При этом никакого разрыва с редакцией не произошло, о чем свидетельствует второе «весовское» письмо Ликиардопуло к Чуковскому. Оно касается известной истории с третейским судом, который должен был состояться по просьбе сотрудника журнала «Золотое Руно» А. Курсинского[416], оскорбленного обращением с ним редактора-издателя журнала Н. П. Рябушинского[417]. В письме Ликиардопуло излагалась и краткая история возникшего конфликта:

Дорогой Корней Иванович!

Для Вас, как сотрудника «Весов» и «Золотого Руна», думается, не лишено будет интереса следующее письмо:

Письмо в редакцию.

М. г. г. редактор!

В № 75 вашей уважаемой газеты г. Курсинский поместил письмо, сообщавшее, что он принужден был выйти из состава редакции «Золотое Руно» и обратиться в редакцию журнала «Весы» с просьбой об организации третейского суда между ним и редактором-издателем «Золотого Руна», г. Ник. П. Рябушинским.

Ввиду этого редакция журнала «Весы» просит Вас напечатать нижеследующее:

Согласившись на просьбу г. А. Курсинского, как своего сотрудника, редакция «Весов» обратилась к г. Ник. Рябушинскому с предложением вступить в переговоры по поводу заявления г. А. Курсинского. На состоявшемся собрании в редакции «Весов», на котором присутствовал г. Ник. Рябушинский и на которое затем был приглашен г. Курсинский, были выяснены обстоятельства, послужившие причиной выхода г. Курсинского из состава редакции «Золотого Руна»: именно — что г. Н. Рябушинский в помещении редакции «Золотого Руна» дважды не подал руки г. Курсинскому. Обстоятельства эти г. Ник. П. Рябушинский объяснил своею рассеянностью, причем он извинился в ней перед г. Курсинским. При таком обороте дела редакция «Весов» находит, что выставленные г. Курсинским поводы для организации третейского суда — устранены и считает свою роль в разъяснении этого дела выполненной.