— Вы же после дальней дороги, может, сперва домой? — не вытерпел водитель.
— Успеется, — отмахнулся Дооху. — Дома меня все равно еще не ждут.
Зана встретил председателя новым тревожным сообщением: потери скота нарастают. На отдаленные пастбища не сумели доставить корма. Наверняка там пало две-три сотни голов. В первую очередь гибнут козы, телята и овцематки.
— Овцематки! — Дооху хотелось кричать. — Неужели нельзя было хоть маток поберечь — ведь это же наш золотой фонд. — Но кричать и браниться было недосуг. Созвал председатель партактив, и уже к вечеру в путь тронулись конные и верблюжьи караваны. Они везли сено на дальние пастбища.
Знаменитая выдалась в тот год пурга. Запасов кормов хватило на первые двадцать суток. Дооху стал звонить в аймак. Оказалось, что в других районах дела обстоят еще хуже, поэтому им было предложено самим искать выход из положения. Аймак, конечно, выделит объединению «За коммунизм» корма, но только совсем не много. Кстати, в первые сутки из аймака корма были посланы объединению. Больше ожидать нечего. Стоявшие за спиной Дооху во время этого телефонного разговора товарищи по выражению его лица догадались об ответе.
— Куда делись корма, присланные из аймачного страхового фонда? — сердито оглянулся на них председатель. — Наверняка раздали сено беспорядочно, одним много, другим ничего. Вот некоторые животные и погибли от обжорства. Перегрузились так, что потеряли способность быстро двигаться и замерзли. Я это еще по дороге из Улан-Батора видел. Надо было скармливать сено понемногу, зато каждый день.
— Что ж теперь делать? — задал вопрос Сурэн. Страшный это был вопрос, ответа на него, казалось, не было.
— Постараемся уменьшить потери, — все еще сердито ответил Дооху. — Необходимо снять шкуры с павших животных, а падаль сложить в мешках в одном месте. Магнай, ну что ты на меня смотришь, займись-ка организацией этой работы.
Странным поначалу показалось распоряжение председателя, но расспрашивать не решились. Впрочем, знали — неспроста принял такое решение Дооху, он зря ничего еще не делал. А Дооху рассудил: «Мясо павших животных вполне может быть использовано как кормовая добавка к сену». Он хотел было пояснить свою мысль, но решил, что все понятно и так, к тому же тысяча других, больших и малых, забот осаждали сейчас Дооху.
Вокруг здания правления сугробы намело выше головы. Когда сюда вечером съехались на заседание члены совета объединения, им пришлось сперва прокладывать себе дорогу к входу. Набились люди в кабинет Дооху, и вскоре поплыл по комнате запах мокрой овчины, отсыревших дэлов. От жарко натопленной печки шло сухое тепло, и лица аратов раскраснелись. Первым попросил слова старый Чултэм. Конечно, сказал он, непогода разыгралась не на шутку, но в сравнении с годом Обезьяны не так уж все безнадежно. Остатки кормов надо тянуть как можно дольше, давать животным столько, чтобы они с голоду не сдохли. А в помещения для скота перевести наиболее ослабленных.
— Мне досталось плохое зимнее стойбище, — сердито перебил Баасан старика. — Хуже некуда.
— Негоже, Баасан, так говорить. Закрепится за твоим стойбищем дурная слава, туда араты перестанут кочевать, — сердито буркнул Лувсанпэрэнлэй. Передряги последних дней отразились на нем сильней, чем на остальных — он заметно похудел, и даже меховой дэл не мог скрыть худобы.
— Сам небось там не остановился на зимовку, — обиделся Баасан. — Зимники надо лучше выбирать. А меня загнали в горы, там вечно темно от скал, солнца не видно. Между тем несколько хороших зимников пустует. Непорядок!
— Не спорьте, — примирительно говорит Дооху, делая пометки в своем блокноте. — Баасан прав. Надобно хорошенько изучить этот вопрос. От зимников зависит многое.
Баасан торжествующе посмотрел на Лувсанпэрэнлэя, но тот невозмутимо отвернулся, давая понять, что считает ниже своего достоинства продолжать этот спор.
Постепенно кабинет опустел: члены совета один за другим разъезжались. Последним вышел Сурэн, и Дооху остался один. Невыносимо захотелось опустить голову на руки и хоть немного поспать. Чтобы не поддаваться соблазну, крепко потер рукой щеку. Не помогает. В таких случаях надо продолжать работу, она не даст заснуть. Дооху подвинул к себе лист бумаги и принялся составлять телеграмму в аймак с отчетом о положении дел на сегодняшний день. Тихо скрипнула дверь, и в щель просунулась мужская голова в надвинутом по самые брови меховом малахае. Пушистый мех, густые брови и ресницы, короткие усы — все заиндевело.
— Не занят, председатель? — спросил человек, и только по голосу Дооху узнал Дамбия.