— Пошла отсюда вон! И не появляйся больше.
— Значит, вы разрываете контракт? — не верю своим ушам.
— Я его сожгу и брошу в бокал с виски, стерва, — хрипит Мансур. — Работать она здесь не хочет!
Торопливо разворачиваюсь и быстро шагаю из офиса.
Боже… у меня сейчас за спиной будто вырастают крылья, вот-вот взлечу. Просто нега какая-то! Меня даже не задевает, что Мансур Довлатович при всех словестно облил помоями с ног до головы.
Сажусь в такси и еду на точку, где разливают кофе навынос, там работает Алка. Мне необходимо отметить этот восхитительный день. Я рада настолько, что запомню эту дату, и буду маркером подчеркивать ее в календаре!
Единственное, что по пути к подруге заставляет меня пожалеть — сообщение от Орхана.
«Где ты, девочка с васильковыми глазами?»
Я сразу вспоминаю его лицо, образ. Наше общее дело по строительству жилья. Только по Орхану я буду искреннее скучать. Но, с другой стороны, мы знаем номера друг друга и можем иногда встречаться.
«А меня уволили. Так что теперь за все отдуваешься сам»
Он отвечает быстро, будто держал телефон в руке.
«Почему уволили?»
«Семейная грязь…я бы не хотела тебя во все это впутывать»
«Марика, что ты со мной делаешь? Я только ради тебя вставал на полчаса раньше, чтобы идеально отгладить рубашку.»
Завтра поедешь в мятой.
Улыбнувшись, отправляю телефон в сумку. Байрамову некому погладить одежду? Прекрасная новость.
— Я дам тебе желтый флажок и отправлю возглавлять шествие дураков! — ворчит Алка, наливая мне порцию латте. — Это ж надо родство с таким семейством упустить! Артур на тебя как манная небесная свалился, Мансур должность подарил, а ты от всего отказалась.
— А ты бы стала терпеть недостойное отношение ради денег? — наваливаюсь на стойку, отпиваю из картонного стаканчика.
— Чтобы никогда не торчать здесь, — жестом обводит крохотный павильончик, — и черную икру на нос мазать? Пф-ф! Да!
— Наивная ты, Ал…
Вечером с подругой остаемся дома и смотрим сериал.
Попутно переписываюсь с Орханом и рассматриваю фото, которые он прислал мне со стройки. Ночью я засыпаю с легкой грустинкой, оттого что мне мало одних только сообщений от Байрамова, но и навязываться первой я не могу.
Зато все искупает сон, приятный мираж, где Орхан стоит рядом и нежно гладит меня по щеке. Сон настолько реалистичный, что я телом чувствую это, теряя границы между сном и явью шепчу:
— Орхан…
— Нет, милая не надейся, — ответ голосом Толгатова слышится так четко и взаправду, что я дергаюсь. — Какие на тебе красивые белые трусики и полупрозрачный топ.
Резко открываю глаза. В темной комнате под лунным светом вижу очертание черной фигуры, сидящей на краю дивана. Вскрикнув от этого кошмара, замахиваюсь в попытках развеять страшный мираж, однако моя рука впечатывается в твердое плечо.
От визга подскакивает Алка на диване, что стоит у противоположной стены, и включает бра.
Сильно задрожав, вижу реального Артура, ухмыляющегося мне и Алле.
— Перестаньте трястись как мыши, глядя на кота, — невозмутимо говорит он.
— Как ты сюда вошел? — присаживаюсь, отползая подальше от Толгатова.
— Открыл дверь своими ключами. Забыла, что они у меня есть? — тянет руку, но я, схватив подушку, отгораживаюсь от него.
— Зачем приехал?
— Не спалось, все волновался, как там моя любимая поживает после увольнения, — издевается он. — А ты, оказывается, спишь преспокойно, о другом грезишь. Я же чувствую себя разбито и хочу только две вещи — нормального кофе и твоей ласки. А поскольку лаской ты меня не осчастливишь… — Оборачивается к застывшей Алле, — эй, провинциалка, организуй мне кофе!
Она, безропотно кивнув, встает с дивана и бежит на кухню.
Я же испытываю злость такой силы, что все сейчас воспринимаю, словно через красную призму.
— Убирайся! — запускаю в него подушку.
Толгатов театрально смеется и отшвыривает ее на пол.
— Совсем неуважительно встречаешь своего любимого, Марика. Кстати, я поговорил с отцом и тебя вернули на должность. Об увольнении можешь не мечтать.
— Ненавижу тебя, — прошипев, подскакиваю с дивана, только бы не сидеть рядом с этим человеком.
Он тоже поднимается и держится горделиво словно король.
В этот момент возвращается Алка, и слегка склонив голову перед Толгатовым, отдает ему кружку.
— Пожалуйста, Артур Мансурович.
Тот величественно подносит напиток к губам и вдруг морщится.