— Ох, я точно умру, если еще раз это услышу. Закопай меня Марика на даче под яблоней. Если при жизни не считаешься со мной, то хоть после смерти вспомнишь, когда будешь кушать варенье из яблок! Вспоминать, какой глупой ты была, и мать не слушала.
Со временем даже вода камень точит, но мою маму ничего не берет. Я сотню раз просила ее забыть об Артуре.
— Если ты умрешь, то я тоже умру из-за твоих брошенных на ветер слов. Ты обещала не открывать Толгатову дверь! — сержусь я.
— Марика, но Артур пришел с цветами, тортик купил. Ничего плохого мальчик не хотел. Это ты, как с цепи сорвалась…
— В таком случае оставайся с дорогим Артуром.
Впервые настаиваю на своем. Если мама слепа и отказывается слышать меня, то я, даже надорви горло, все равно не докричусь до нее.
Разворачиваюсь и собираюсь открыть дверь.
— Уходишь? — бухтит мама мне в спину. — Ну, уходи, раз ты не ценишь хорошего отношения. Артур всегда был благородным человеком, он не оставит меня в одиночестве. Не хочешь замуж, пожалуйста, люби своего Орхана. А я Артуру другую невесту подыщу и…
— Минуту! — четкий голос Толгатова прерывает маму. — Я не понял, Анна Ивановна, какую другую невесту? Мне нужна только ваша дочь. Именно из-за нее я здесь.
Она опять охает и удивленно оглядывается на мужчину.
— Не хочет же она? Что мне силой заставлять?
Толгатов помрачнев, как хищник подступает ближе к нам.
— Заставь. Уговори.
— Я не могу, Артурчик…
— Разумеется, — брезгливо кривится он. — Потому что ты глупая, блаженная старуха, ни на что не способная. Как ты воспитывала дочь, что не имеешь на нее никакого влияния?
— Артур, — еле слышно вторит мама, открывая для себя истинного Толгатова.
— Не оставлю тебя? Да на хрен ты мне сдалась, дура? Терпеть твой бред без Марики я не планирую. Что уставилась? Ты меня с самого первого дня бесишь своей тупостью и жертвенностью. Я вообще не представляю, как тебя дочь выносит.
Вижу, мама побледнела. Из родных она у меня одна осталась. Какой бы ни была, она моя мама, тем более пожилая. И я не позволю здоровому лбу повышать на нее голос.
— Захлопни рот Толгатов! Иди и ори на своих родителей. Ты чудовище.
Я встаю так, чтобы попытаться прикрыть собой маму.
— А зачем ты прячешь эту бестолковую старуху? Пусть смотрит мне в глаза и слышит правду. Да, я чудовище. Ты меня в такого превратила! Твоя мать сама, наверное, не умела ублажать мужчин, поэтому всю жизнь и убирала дерьмо за хитрыми женщинами и тебя не научила. Мне пришлось изменять с секретаршей, я был должен выпускать пар. Я надеялся, что ты приревнуешь. И к подруге своей приревнуешь. Знаешь, она оказалась очень жадной до денег.
— И с Аллочкой? Ох, сынок, — еле слышно спрашивает мама, узнав горькую правду и впившись мне в плечи.
— И с ней, — кивает Толгатов. — А еще я чуть не убил вашу дочь, подстроив аварию Орхану. Но я не знал, что Марика сядет в его машину. Я хотел уничтожить этого негодяя. Я на все ради Марики готов. А ты, кошелка, не смей называть меня сыном. Я такую мать, не задумываясь бы, сдал в дом престарелых. Молись на дочь за то, что до сих пор с тобой возится!
Маму затрясло.
— Мерзавец, — говорит она. — Ты обманул меня своими сладкими речами. Я же тебе доверяла…А знаешь, ты прав, я у дочери одна, и я до последнего буду ее защищать от таких подонков. Уходи Артур, забудь сюда дорогу.
Тот смеется, сорвав окончательно с себя маску благородства.
— Спустя столько лет ты решила раскаяться? Тебя эта нравственность уже не спасет. Таких мамаш врагу не пожелаешь. И что ты мне сделаешь? А?
Чувствую как руки мамы, которыми она придерживалась за мои плечи, слабеют. Тяжело выдохнув, она обмякает, а потом и вовсе падает без сознания.
— Театральное представление от Анны Ивановны. А сейчас полагаю антракт? — продолжает издеваться над ней Артур.
— Идиот! — визжу я, присев возле матери на колени. Ощупываю ее лицо — холодное. — Она не притворяется! Вызывай скорую!
В больничном коридоре тихо. Я сижу на скамейке, схватившись за голову, и жду появление доктора. Мама в операционной борется за жизнь. Толгатов черной тенью замер напротив меня.
— Доволен? — хриплю. — Теперь ты счастлив?
— Я этого не хотел.
— Но сделал. Ты же помнил, что у мамы слабое здоровье.
— Марика, пожалуйста, не начинай.
Он пытается подойти ко мне и обнять. Отмахиваюсь.
— Держись подальше. Ты мне противен.
Наконец, из операционной выходит главврач клиники. Он лично поручился за маму. Увидев его, тут же подскакиваю.