Хозяева приглашают меня посмотреть церковь «революционного стиля», построенную по проекту Оскара Нимайера и Кандидо Портинари. Церковные власти нашли это строение настолько скандальным, что храм многие годы оставался неосвященным. И в самом деле. Колокольня в виде цифры 1, более объемистая к своей вершине, чем у основания, стоит совершенно в отрыве от основного здания. Что касается самой церкви, то она напоминает три бежавших друг за другом и вдруг окаменевших волны. Кандиду Портинари принадлежат внутренние фрески в стиле периода расцвета его творчества: смесь буйства и мягкости, светло-коричневые и темно-розовые тона. Им же создана мозаика на внешней поверхности церкви: по лазурному фону — костлявые святые и пророческие голуби…
Объезжаем Белу-Оризонти по внешнему кольцу. Заводы выбрасывают грязный дым в спокойную голубизну небес. Столица штата Минас-Жераис окольцована промышленными кварталами, но они несколько отдалены, чтобы не пачкать белизну тропического города. На этих окраинах «крутится» мощная индустрия. Но как она «крутится»? Беседую с инженером господином Г. Он — француз, руководит здесь цементным заводом, построенным десять лет назад компанией «Лаффарж».
— Удовлетворены ли вы деловой активностью своего предприятия? — спрашиваю господина Г.
— Да, вполне. За последний год мы дали 250 тысяч тонн цемента.
— Сколько у вас занято людей?
— 300 бразильцев, из которых один инженер. Плюс два француза — один инженер и я.
— Ваши впечатления о бразильском персонале?
— Как работники они вполне удовлетворительны. Их можно оставить работать одних, надзор фактически не нужен. Стоит лишь им понять дело, как они начинают работать хорошо. Несмотря на то что все они неграмотны. Лично я предпочитаю их испанцам. И чтобы быть точным, добавлю: они неинициативны, но прилежны. При одном условии, однако: если в полдень их кормить в столовой при заводе. Иначе, разумеется, они будут небрежными.
— Но если им выдавать на руки стоимость обеда, — разве это не приведет к тому же результату?
— Безусловно, нет. Нищета здесь огромная. Недоедание всеобщее. Сколько у них кормится на одну зарплату? Пятеро, десятеро? Больше? Нет, работающего лучше кормить на месте работы.
— А инженер-бразилец? Как он?
— С тех пор как прошел стажировку во Франции, он справляется со своими обязанностями прекрасно.
— Заметна ли разница между инженером-французом и инженером-бразильцем?
— Да, разница есть. Нам трудно найти на месте инженера такой квалификации, какая нам необходима. Причина тому не их способности, а их образование, подготовка. Тут все только в самом начале, в том числе и школа, особенно высшая. Но после стажировки в Европе они становятся прекрасными специалистами. И они это понимают. Только из Белу-Оризонти 30 молодых инженеров находятся сейчас на практике за границей.
— И… Могу ли я задать вам совсем уж нескромный вопрос?
— Попытайтесь!
— Каков у вас уровень годовой прибыли?
Произнося эти слова, со всей очевидностью чувствую, что это как раз тот вопрос, который лучше бы не задавать. Господин Г. мнется, видимо подыскивая ход. И показывает себя хорошим игроком:
— Во Франции средняя годовая прибыль на подобном предприятии составляет 8—10 процентов. Здесь она 12–15 процентов. Разница, как видите, невелика. Но надо заметить, что нынешняя скромность здешних прибылей связана с транспортными трудностями — нет дорог. В перспективе, когда шоссе заасфальтируют, мы сможем получать такую же прибыль, как в Сан-Паулу, то есть удвоенную.
— Если я точно понял, 25–30 процентов? Но это же неслыханно!
— О, что вы, это вполне нормально. Другой вопрос, что тут есть ограничения для вывоза прибылей.
— Для их вывоза во Францию?
— Да, и во Францию. Недавно изданный закон обязывает регистрировать иностранные капиталы при их ввозе в Бразилию[21]. Другой закон лимитирует годовой вывоз прибылей лишь десятью процентами от капитала.
— А что же делать с разницей?
21
** После переворота 1964 года этот закон был аннулирован, так же как и закон об ограничении вывоза прибылей иностранными компаниями и фирмами.