— Все это очень своевременно, — утверждает профессор. — Наша социально-экономическая структура отстает минимум на полстолетия. Она тормозит всякое развитие. Подумайте — 250 тысяч плохо оплачиваемых государственных чиновников на всю Бразилию! Я уже не говорю о латифундистах, впившихся в земли, которые они не используют! И это в обстановке, когда народ подыхает с голоду. Это очевидность! Наше сельское население составляет 50 миллионов, а мы обрабатываем только три процента земельных площадей против 65, например, в Англии. Да, аграрная реформа — неотложное дело. Но и нелегкое!
— Почему?
— Потому что парламент в руках латифундистов. Они скупают голоса, принуждают депутатов вотировать в их пользу, подделывают бюллетени… Для блокирования реформ тут действует целая дьявольская кухня. Депутат от Сан-Паулу представляет 60 тысяч голосов, депутат же, например, от Мараньяна — всего 20 тысяч. Но в Мараньяне 75 процентов неграмотных, один врач на 65 тысяч жителей! Это единственный в стране город без канализации… И там абсолютная власть принадлежит горстке крупнейших собственников, нескольким семьям, которые при случае устраивают между собой регулярные сражения с автоматами.
— Так они большинство в ассамблее?
— Для срыва аграрной реформы — да. По другим проблемам большинство может колебаться. Вне городов наши политические партии не имеют той однородности, какая наблюдается в Европе. Депутат от Амазонии может быть, например, латифундист, но депутат той же партии от Рио может представлять рабочих и средних служащих. Ключевые штаты задают тон в национальном плане, но внутри каждой политической партии имеются противоречивые течения, свое правое и свое левое крыло, если подобные термины у нас вообще что-либо означают…
— Каковы же главные течения?
— В палате депутатов? Вот они: слева — трабальистская партия, особенно сильная в городах, в центре — социал-демократическая партия, фактически исполняющая роль избирательного механизма для сельских местностей, и, наконец, справа — национально-демократический союз, который опирается на средние классы и те слои крупной буржуазии, что связаны с экспортной торговлей. Один из главарей этой последней партии — нынешний губернатор — господин Карлос Ласерда, на которого вы странно похожи (правда, вы моложе)…
— Походить на Карлоса Ласерду — это что же, лестно?
— Право, не знаю… Но очень опасно!
При этих словах профессора у меня мелькает шутливая мысль: «Как, неужели и в Бразилии необходимо держать наготове револьвер?»
Затем я встретился с двумя депутатами палаты. Обоим господам, чтобы получить от них откровенные высказывания, я обещал сохранить их инкогнито. И это обещание сдержу.
По вопросу о латифундистах, об их засилье и губительном влиянии на страну оба депутата единодушны: земли необходимо перераспределить. Но каким образом? И тут в позициях двух депутатов имеются глубокие расхождения. Трабальист считает, что при реформе землевладельцев следует компенсировать бонами казначейства с рассрочкой выплаты на 20 лет. Если же латифундисты окажут сопротивление, не без юмора добавляет трабальист, то можно воздействовать на них налоговой политикой…
Иначе мыслит представитель группы «Босса Нова». Он считает, что экспроприированным латифундистам нужно выплачивать не бонами, а чистыми деньгами с определенной рассрочкой, то есть примерно по тому же принципу, как это было осуществлено под кулаком Макартура в Японии в 1945 году или позже — в Италии.
Другие аспекты аграрной реформы оба депутата оценивают одинаково. Речь идет о создании в стране мелкого и среднего землевладения, о подъеме национального производства продуктов питания, о том, чтобы Бразилия имела внутренний рынок для сбыта своих промышленных изделий. Речь, словом, идет о том, чтобы со средневековьем фазендейрос было наконец покончено.
«1789, а не 1917» (то есть принцип французской буржуазной революции, а не русской пролетарской революции) — так характеризуют специфику аграрной реформы в Бразилии оба депутата. И решать этот вопрос, говорят они, надо быстрее! Ведь за последние 15 лет в парламенте было похоронено… 230 проектов аграрной реформы! Пора, пора прийти к решению![31]
Ну, а девальвация, инфляция, обесценение крузейро, стреловидный рост цен? По этим проблемам с большей решительностью высказываются левые, чем правые. Однако и позиция правых, хотя она и менее определенна, в глубине совпадает с точкой зрения левых. Суть тут выражается в одной фразе: «Американцы у нас нелюбимы, по они присутствуют в нашей стране, и они очень сильны». Левые готовы пойти на конфликт с американцами, на решительные меры по ограничению их господства в бразильской экономике. Правые же верят в «разумное примирение», в «модус вивенди». Правые предпочитают туманное выражение «иностранные капиталы», левые добавляют: «…в основном американские». Левые приводят такие данные о пропорциях капиталов США в промышленности Бразилии (в процентах):