— Люди здесь роют колодцы. Все более и более глубокие, по мере того как отдаляется сезон дождей. Я видел женщину, затратившую целый день, чтобы набрать на дне глубокой ямы кастрюлю воды.
Кактусы, ростом с человека, без ветвей или в виде подсвечников с семью бра, разнообразят своим печальным видом эту землю. Деревья стоят в одиночку или группами, имея или агрессивный, или устрашающий вид. Это каатинга, что по-индейски означает «белый лес». «Лес лысый и мучительный, ощетинившийся шипами и населенный кактусами». Здесь бродят вакейро в своих овчинных шапках, бронированные, как и их лошади, в рыжие кожи, чтобы избежать ран от царственных шипов леса.
Так, выжженный и мучимый жаждой, на пространстве в 800 тысяч квадратных километров, почти в два раза большем, чем Франция, лежит полигон засухи, основная часть бразильского северо-востока. Тот его кусок, что примыкает к океану, совсем не меняет положения, поскольку он не превышает по ширине 50–80 километров.
Вообще-то в хорошие годы осадков па полигоне засухи выпадает не меньше, чем, например, в районе Парижа. Но это дожди жестокие и опустошительные, которые как бы обмывают землю, но не проникают в нее. Краткие буйные ливни, затопляющие один район и ни каплей не орошающие соседний. Дожди, испаряющиеся прежде, чем почва успевает поглотить их. Ибо солнце здесь перманентный убийца. К И часам утра температура поверхности земли достигает 60 градусов. В благоприятные годы дожди здесь распределяются на два месяца — март и апрель. Остается десять месяцев, чтобы дожить до следующей порции влаги.
Когда столь ожидаемый дождь не является на рандеву, то это означает засуху — или местную, или районную, или всеобщую. Нормальное для здешних мест количество осадков выпадает в среднем лишь раз в три года. Тогда каатинга, ее сереющие просторы, подложенные бежевым и красным фоном голой земли, до того жившие лишь одним случайным деревом или одним цветком, вдруг в течение какой-нибудь недели становятся сплошь зелеными. И этот временный праздник зелени как бы бросает вызов смертоносному солнцу. Но лишь раз в три года!
Каждые пять лет с неумолимой систематичностью приходит серьезная засуха, каждые два года — опасная. И наконец, каждые 20 лет засуха жестокая, страшная, тянущаяся несколько лет подряд, как, например, засухи 1932 и 1951 годов. Последняя длилась три года, в результате чего около 60 тысяч жителей полигона были вынуждены спуститься вплоть до Амазонки.
Местами примитивная ограда тянется вдоль естественных рубежей земли. Что скрывают эти единственные видимые следы человеческого присутствия? Много раз я прошу остановить машину, и вечно спешащий Селсе Фуртадо не только разрешает мне это, но и с трогательной любезностью каждый раз говорит, чтобы я ни в коей мере не стеснялся в моих просьбах. Вот я на поле, среди камней, кое-где торчат колючие кустики. Это последний резерв пищи для животных, если дождь задержится. И порой, очень редко — куча собранных кактусов: фураж на время большой засухи. Несколько ослов и меланхолических коров видны в роще без листьев и тени.
И однако 7 миллионов людей рассеяны на этом полигоне жажды. «Ни в одном другом столь обездоленном и бедном углу земного шара не проживает так много людей», — говорится в книге по географии Бразилии.
Здешние жители — невероятная смесь африканцев, белых, индейцев. Это все те, кто спасается от произвола баронов земли… Негры, убежавшие от рабства. Индейцы, уцелевшие от уничтожения. Белые, не подчинившиеся гнету своих собратьев по расе. Жажду и голод полигона все они предпочли ожерелью побережья. Свободные граждане побочных углов истории. Более 5 миллионов человек были оттеснены с полигона засухами последнего периода и более 500 тысяч — только за 1951–1953 годы. Но половина беженцев обычно возвращается сюда, как только период крайнего бездождья кончается, потому что в других местах все равно приходится умирать от голода, да к тому же еще и без свободного пространства, без обнаженной поэзии выжженной пустыни…
«На бесплодном северо-востоке лишь человек плодоносен», — говорит здешняя поговорка. И как бы ни было велико число уходящих с полигона, «ретирующихся», как здесь выражаются, обильная рождаемость быстро заполняет пустоту. В среднем 5 миллионов душ всегда проживает на выжженных землях этого края.
Жителей полигона преследует не только жажда, но и голод. Даже в благоприятное по влажности время года корова дает не более четырех литров молока в день, если, конечно, ее хорошо кормят. Сливочное масло, когда оно имеется, может быть только в жидком виде, сыр, если его можно найти, бесцветный и безвкусный, мясо только в виде карне ду сол, то есть вяленное на солнце. Бразильский врач Перейра да Сильва в результате детального изучения на месте составил статистические таблицы о питании в штате Параиба, типичном для всего полигона. Согласно данным этого врача, 62 процента жителей потребляют столь мало мяса, что его недостаточно для поддержания в организме минимального равновесия. А вот данные о потреблении здесь некоторых других основных продуктов питания: