Индейцев, плохих земледельцев, да к тому же массами гибнувших от болезней и разбегавшихся по лесам, нужно было заменить «черным деревом», «штуками», «тюками»[40]. Ввоз рабов из Африки, начатый весьма застенчиво, вскоре превращается в постоянное и очень выгодное дело.
Нуньо Тристан, пленивший в 1444 году в бухте д’Аргэн 80 африканцев, которых он доставил в Португалию, как бы подал первый сигнал. Его величество Фердинанд V Испанский узаконил начинание: он потребовал от своих представителей в Америке использовать черных на плантациях. Так установилась работорговля, практиковавшаяся потом целых три столетия. Ее последствия сказываются в мировой жизни вплоть до наших дней.
Одна за другой в работорговлю включились многие страны Европы. Португальцы, поднимаясь по Нигеру «на 800 лье» (то есть более чем на 3500 километров), ежегодно продавали 12–15 тысяч невольников. Занимались этим также голландцы и датчане. Английская «Королевская компания» только за десять лет вывезла из Африки 46 тысяч «тюков», отдельные работорговцы — англичане — 42 тысячи «штук» за три года. Лишь за один год и только из Лондона и Ливерпуля отошло 100 кораблей, чтобы совершить плавание по знаменитому треугольнику. Одна его сторона: Европа — Африка; суда шли со всякой чепухой на борту для «обмена». Другая сторона: Африка — Америка; суда были наполнены захваченными для продажи в рабство африканцами. Наконец, третья сторона: Америка — Европа; суда везли сахар, позднее хлопок или другие продукты.
В ту эпоху не было ничего выгоднее работорговли: каждый рейс по треугольнику умножал вложенный в него капитал минимум в десять раз…
Во всем практичные англичане оказались самыми организованными и в этом виде коммерции. Только за десятилетие, с 1678 по 1688 год, они, как явствует из официальных отчетов, вывезли 25 тысяч рабов лишь через одну контору Лампея. Кроме того, они ежегодно вывозили по 14–15 тысяч человек из Гвинеи и по 4–5 тысяч из Анголы. Значит, всего за это десятилетие британским флотом было перевезено 215 тысяч невольников!
Французы в гонку работорговли включились более или менее последними. Традиции Вильгеньона оказались еще столь действенными, что французский парламент в 1571 году заставил освободить черных, которых один из капитанов-работорговцев выставил для продажи в Гавре. Правда, несколько коммерсантов из Дьеппа, Руана, Сен-Мало уже и в то время «ведут некие дела в Гвинее». Но ничего существенного, организованного, систематического, грандиозного пока еще нет. Так, мелочная торговля…
В начале царствования Людовика XIV португальцы, испанцы, англичане и голландцы вгрызаются друг другу в глотку, борясь за монополию в торговле рабами, сахаром и пряностями. Франция же не имеет флота…
Появляется Кольбер. В 1664 году он организует французскую работорговлю уже официально, основывая «Вест-Индскую компанию». Одним из главных ее акционеров становится маршал де Туренн.
В 1670 году Государственный совет Франции благословляет работорговлю установлением пятипроцентного налога на доходы от нее, поскольку «ничто так не способствует умножению колоний и обработке земель в них, как прилежный труд негров».
«Гвинейская компания», основанная в 1685 году маркизом де Сеньеле, сыном Кольбера, продолжает дело и получает в 1701 году монополию на работорговлю на десять лет. Людовик XIV резервирует лично для себя четверть всех акций этой компании.
Еще более предприимчивыми оказались отдельные французские коммерсанты. В 1722 году из Нанта отплывают 23 невольничьих судна и перевозят более 6 тысяч «черных штук». Англия, не стесняясь официальных признаний, уничтожает конкурентов по работорговле размахом дела: в 1732 году в Ливерпуле базируется 101 судно работорговцев, в Лондоне — 135, в Саутгемптоне — 157.
Решение Государственного совета Франции, датированное 31 июля 1767 года, дает новый толчок французскому участию в работорговле. Этим решением у «Вест-Индской компании» монополия была изъята и отдана его величеству королю. В его казну шло 20 ливров с каждого перевезенного африканца-раба. Все негоцианты и поставщики королевства отныне могли свободно вести поимку невольников на продажу по всему побережью Африки.
Начиная с 1768 года, то есть годом позже, королевский прокурор в Нанте жалуется: «Подавляющее большинство невольников, сосредоточенных в Нанте, или бесполезны, или даже опасны. На публичных площадях и прямо у подъездов частных домов только и можно видеть, что кучки негров, которые доходят до оскорбления прохожих не только днем, но и по ночам».
40
В судовых реестрах под названиями «черное дерево», «тюки», «штуки» всегда скрывался один и тот же груз — невольники. Поначалу это была дань лицемерию, а позже уже вошло в обычай, стало нормой. —