Поначалу малярия, тиф и желтая лихорадка накинулись на людей. Врачи сбивались с ног, больница была переполнена, подлинный разгром. Но, построив со временем очистительный сток, поставив фильтры в колодцах, надев москитные сетки на окна кухонь и столовых, опыляя регулярно — почти ежедневно — все помещения, а раз в неделю и окрестности базы ДДТ… они отпугнули призрак смерти, и сегодня к врачу обращаются лишь с пустяковыми кожными болезнями и — верх иронии под здешним палящим солнцем — со всякими ангинами и гриппом: результат неосторожности во время прохладных ночей.
Больница пуста, я был там, и человек в белом халате сказал мне, показывая на незанятые койки: «Этот край не враждебен человеку. Ведь Европа в средние века не раз безлюдела от чумы, еще в конце прошлого века там свирепствовала холера… так что же? Гигиена постепенно свела на нет эпидемии. Здесь предстоит та же битва. Смерть в Амазонии сеет отсутствие элементарной санитарии, никто не знаком с ней здесь и — что гораздо хуже — не имеет на нее средств; вы можете представить у себя дома уборную под пальмовой крышей? Амазония перестанет убивать, когда разовьется экономически… как Европа».
Так полвека спустя после сотен тысяч смертей времен каучуковой лихорадки «Петробраз» доказывает, что Амазония проклята не на века.
Катер компании согласился подвезти нас до буровой установки. Спускаемся по неприветливой Мадейре рядом с вырванными деревьями, задравшими свои скрюченные корни к небу. Разражается гроза, вокруг вода; в десяти метрах ничего не видать, мотор работает на малом газу: можно столкнуться с чем-либо. Но, вновь победно сияя, выныривает солнце, заливая светом немой, без единого просвета враждебный лес и дикие берега, где не видно ни одинокой хижины, ни причаленной пироги, дымка — никакого признака человека. Мы наедине со слепящим солнцем, водой и деревьями. Есть ли мир за пределами этого?
Вверху, у истоков Мадейры, в 800 километрах отсюда, проложена железная дорога, по которой раз в неделю курсирует паровичок. Чтобы выкачать боливийский и перуанский каучук, манаусские магнаты еще в 1872 году задумали построить железную дорогу Мадейра — Маморе в обход недоступных порогов Мадейры. Проект прозябал под сукном, американские компании с опаской глядели на болота и лесные завалы, на полчища москитов и трудности с доставкой продовольствия. Но разве Манаус мог отступиться перед какими-то 360 километрами стального пути? Он должен был закрепить монополию на каучук, цены на который головокружительно ползли на бирже вверх. Одна филадельфийская фирма подрядилась на дело и навербовала со всего света рабочих. Итальянцы, однако, вскорости взбунтовались, бросили стройку и убежали в Боливию; другие уходили поодиночке… Ни один из них не вернулся. Когда от рабочих осталась одна треть, предприниматели бросили затею: восемь километров пути истощили их энергию и капиталы.
Но обезумевшие сборщики резины не желали расписываться в своем поражении: разве не они в 1902 году в погоне за латексом не колеблясь перешли боливийскую границу, развязали войну, вынудили Рио прислать войска и отторгли от Боливии — единственная захватническая война в истории Бразилии — территорию Акри, так и оставшуюся неосвоенной? Каучуковый курс мчался галопом, каждый час промедления вызывал приступ бешенства. В 1907 году американцы, набрав рабочих с бора по сосенке, вновь взялись за дорогу. На штурм было брошено 10 тысяч человек. Но одновременно в строю оставалось не более трех тысяч; за три года в лагерной больнице перебывало 30 тысяч человек; из 600 немцев 300 умерло в первые три месяца, остальные угасли по мере строительства, а 60 оставшихся в живых, истощенных и отчаявшихся, удрали в джунгли. Никто не всплыл оттуда. В 1913 году первый паровоз, закрытый щитками от стрел индейцев, весело просвистел по единственной колее железной дороги, где каждая шпала обошлась в одну человеческую жизнь. Слишком поздно! Семена Уикхэма процветали в Малазии, дикий латекс Манауса кубарем катился вниз. Остались умершие без покаяния и без смысла.
Какой-то человек до сих пор эксплуатирует линию, он переклепал паровозик, вырвал росшее в топке дерево и за кругленькую сумму арендовал вдрызг расшатанную платформу, прикрытую со всех сторон от солнца и индейских стрел деревянными щитами. Эти 360 километров состав проходит за 36 часов. Время от времени он опрокидывается, иногда наконечник с кураре вонзается в щит… фольклор зеленого ада[63].
63
** Действительно, во время строительства дороги Мадейра — Маморе погибло очень много людей. Однако сейчас это — обычная железная дорога, по которой ходит состав из четырех вагончиков, и только старожилы помнят о былых набегах индейцев и о последнем крушении, имевшем место три десятка лет тому назад.