Здесь было где развернуться молодому сотруднику органов госбезопасности. Дело оказалось не банальным. По заявлениям чекистов, Роберт Мирбах служил в 37-м пехотном полку австрийской армии, был пленен в России, попал в лагерь, но освободился из заключения после ратификации Брест-Литовского мирного договора. В ожидании отъезда на родину он снял комнату в одной из московских гостиниц, где жил до начала июня 1918 года, когда остановившаяся в той же гостинице шведская актриса Ландстрём неожиданно наложила на себя руки. Было ли это самоубийство подстроено чекистами или нет — судить трудно. ВЧК тем временем заявила, что Ландстрём покончила с собой в связи с ее контрреволюционной деятельностью, и арестовала всех обитателей гостиницы. Среди них, дескать, и оказался «племянник германского посла» Роберт Мирбах.
Дальнейшие действия чекистов, в первую очередь Блюмкина, следует признать находчивыми. Об аресте Роберта Мирбаха ВЧК незамедлительно сообщила датскому консульству, представлявшему в России интересы Австро-Венгрии. 15 июня датское консульство начало с ВЧК переговоры «по делу арестованного офицера австрийской армии графа Мирбаха». Во время этих переговоров чекисты подсказали представителю консульства Евгению Янейке версию о родственности Роберта Мирбаха и германского посла. 17 июня, через день после начала переговоров, датское консульство вручило чекистам документ, которого те так ждали и на который очень рассчитывали:
Настоящим королевское датское генеральное консульство доводит до сведения Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, что арестованный офицер Австро-Венгерской армии граф Роберт Мирбах, согласно письменному сообщению германского дипломатического представительства в Москве, адресованному на имя датского генерального консульства, в действительности состоит членом семьи, родственной германскому послу графу Мирбаху, поселившейся в Австрии46.
Поскольку первый документ датского консульства датирован 15 июня, а второй — 17 июня, правильно будет предположить, что письменный ответ германского посольства на запрос датчан был предоставлен 16 июня, по получении датского запроса, и преследовал гуманитарные цели: в германском посольстве решили посчитать неведомого «графа Роберта Мирбаха» родственником германского посла в надежде, что это облегчит участь несчастного австрийского офицера и его немедленно освободят, тем более, что выдвинутые против него обвинения казались сотруднику германского посольства в Москве Рицлеру несерьезными. Причастность же германского посла к делу «племянника» ограничилась, видимо, данным им разрешением зачислить Роберта Мирбаха в свои дальние родственники. Посол Мирбах своего однофамильца не знал и никогда с ним не встречался.
В германском посольстве о деле быстро забыли, считая инцидент исчерпанным. В датском — ожидали освобождения Роберта Мирбаха из ВЧК. Но прошло больше недели, а его не освобождали. Тогда 26 июня генеральный консул Дании Гакстгаузен обратился в ВЧК с официальной просьбой «освободить из-под ареста австрийского военнопленного графа Мирбаха при условии гарантии со стороны консульства о том, что упомянутый граф Мирбах по первому требованию впредь до окончания следствия [по делу Ландстрём] явится в Чрезвычайную Комиссию».
Однако просьбу Гакстгаузена не удовлетворили, Роберта Мирбаха не освободили. И не случайно: «дело племянника посла» легло в основу досье против германского посольства и лично посла.
Основной уликой в руках Блюмкина стал документ, подписанный (добровольно или по принуждению) арестованным Робертом Мирбахом:
Я, нижеподписавшийся, венгерский подданный, военнопленный офицер австрийской армии Роберт Мирбах, обязуюсь добровольно, по личному желанию сообщить ВЧК секретные сведения о Германии и германском посольстве в России47.
Документ являлся грубейшей фальсификацией. Его написали от руки на русском. Само «обязательство» написал один человек, а приписку и подпись на русском и немецком — кто-то еще. Может быть, Роберт Мирбах вообще этого документа не видел, не читал и не подписывал. Подписанного текста «обязательства» на немецком языке не существовало, по крайней мере, никто его не видел и не предъявлял. При первой публикации этого документа в 1920 году48 сделали еще один подлог: вместо «венгерский подданный» было намеренно напечатано «германский подданный», дабы четче подчеркнуть связь Роберта Мирбаха с германским послом, которой на самом деле не было.