Миккаэль не ответил, упорно продолжая изображать из себя изваяние. Я придвинулась ближе к мужчине, коснулась рукой его плеча: рука прошла сквозь тело, не побеспокоив его. План созрел мгновенно: простой и понятный, как и все гениальное.
— Как его имя?
— Он назвал себя Максимом.
— Макс, значит. До скорой встречи, приятель. — Прошептала я, и уже громче добавила: — Так как там насчет ответов?
Глава 2 Макс
Черт, холодно-то как! Мороз пробирал до костей, выламывая суставы. Я бродил по лесу вот уже четвертый час, но следов человеческого присутствия не было видно. Приходится признать очевидное: я безнадежно заблудился в этих дебрях. «Надо было ехать на своей машине» — в который раз мелькнула в голове здравая, но, увы, запоздалая мысль.
Я с досадой запихнул телефон во внутренний карман пальто: нет сети, и какой черт понес меня сюда? Утром, когда Антон позвонил и пригласил в свой охотничий домик, предложение показалось мне весьма заманчивым, тем более, что затянувшаяся зима вгоняла в тоску, и развеяться мне не помешало бы. Решив не рисковать (возвращаться в нетрезвом состоянии обратно с возможностью познакомиться с представителями дорожно-постовой службы — перспектива не из приятных) я отправился в деревню Потаповка на такси, а от туда до охотничьего домика «рукой подать», как уверял Антон. То ли я не там свернул, то ли домик располагался значительно дальше, чем по рассказам Антона — не известно, но факт остается фактом: я заблудился.
Чертыхаясь, я пробирался сквозь заросли голого кустарника, вгоняя ноги в снег почти по колено. Два часа назад я изменил направление в надежде вернуться обратно в деревню, но и эта затея успехом не увенчалась. Скоро стемнеет и мороз ударит с новой силой, тогда то мне придется туго, но надежда на благоприятное разрешение ситуации все еще теплилась во мне, подгоняя меня вперед.
Внезапно мое внимание привлекло какое-то движение, а затем и вспышка яркого света осветила лес, разгоняя сумерки, становившиеся с каждой минутой все гуще. Облегчено вздохнув, я с удвоенной скоростью пошел на огонек, но через несколько метров взору открылась картина, заставившая меня резко остановиться.
Я стоял на вершине небольшого оврага, укрытый от глаз густыми зарослями терновника. На дне оврага я видел двоих мужчин, одетых в странные длинные одежды. Один — полный коротышка, с длиной окладистой бородой, второй же — высокий, с длинными, по пояс, пшеничными волосами. Но нее внешний вид незнакомцев поразил меня, а небольшой желтый шар света, мерцавший над их головами. Еще более странным был их разговор:
— Ты уверен, что хочешь остаться именно в этом мире? — Голос «высокого» был холоднее снега, покрывавшего все видимое пространство.
— О да, мой Принц, уверен. Люди глупы и беспечны, так что мне будет довольно просто обосноваться здесь.
— Помойная яма с дикими обычаями и странным языком. — Сквозь зубы процедил «высокий».
— Зато язык их очень прост, вам даже не потребовалось призывать Тьму дабы обучиться ему и передать знания мне.
Несколько минут оба молчали, изучая окружающее пространство. «Высокий» прошел по оврагу, о чем-то размышляя, в то время как огненный шар неотступно двигался за ним! В моей голове проскользнула мысль о том, что я вижу сон, или же лежу в каком-нибудь сугробе, а эти двое ни что иное, как бред. Но холод, сковавший тело был вполне реален, да и кустарник весьма ощутимо царапал незащищенную одеждой кожу. Но вот «высокий» развернулся в мою сторону и я смог рассмотреть его лицо. Я едва удержался от удивленного восклицания: пришелец был невероятно красив, белоснежная кожа, синие глаза и длинные, острые уши! Я зажмурился в попытке отогнать наваждение, но, открыв глаза, увидел все ту же картину: коротышка, похожий на гнома и мужик с острыми ушами. Тем временем, пришельцы возобновили диалог, показавшийся еще более странным, чем их внешность:
— Я больше не вернусь, Пилт, но оставляю тебе портал, ведущий обратно. Надеюсь, ты со временем одумаешься и вернешься домой.
— Нет, мой Принц, мне нечего больше искать в том мире. Здесь время течет так медленно, что реши я вернуться, вполне возможно, обнаружу лишь руины да запустение на месте прекрасных лесов и степей Лероны. — Отвечал «бородатый», с грустью глядя на своего Принца.
— Что ж, Пилт, в таком случае мне пора.
— Прощайте, мой Принц.
Коротышка, бросив последний взгляд на Принца, быстро засеменил по снегу. Некоторое время мужчина стоял в одиночестве, вглядываясь в темноту, скрывшую его собеседника. Неожиданно он вскинул руки и начал быстро говорить что-то на незнакомом мне языке. Спустя мгновение тьма, окружающая овраг, пришла в движение и потянулась к рукам мужчины! Я не мог поверить в увиденное: длинными, непрерывными полосами тьма скользила по снегу, концентрируясь вокруг застывшей фигуры. Мною завладел страх, липкими клешнями стискивая горло, в то время как сгустившаяся темнота, словно живая начала, двигаться, вращаясь, закручиваясь в вихрь. Вихрь этот уносил в полет лежавший поблизости снег, ломал хрупкие ветки деревьев и кустов. Я вскочил, с ужасом гладя на подбирающуюся все ближе бурю, с диким вскриком я повернулся с намерением бежать вглубь леса, но запутался в густом кустарнике. В следующее мгновение меня подхватил поток ледяного воздуха, с силой закружил по спирали. На заднем плане звучал голос незнакомца, возвысившийся почти до крика, но вот он выговорил последнее слово и затих, тут же воронка тьмы прекратила движение, и раздался громкий хлопок. Все погрузилось во мрак…
Из забытья меня вывел гневный окрик. Открыв глаза, я далеко не сразу сориентировался в пространстве: картинка напрочь отказывалась приобретать четкие очертания. Тем временем, как я пытался собрать воедино разрозненные образы, чему существенно мешала боль в висках, окрик повторился. Я не понял ни слова из того, что услышал, но интонация не оставляла никаких сомнений в том, что говоривший не мой ярый поклонник.
Когда же глаза, наконец, привыкли к полумраку помещения, я с ужасом отметил, что нахожусь в некой камере, более всего напоминавшей подвал, с его сырыми стенами, паутиной и нечистотами. Моим собеседником оказался тот самый «принц», которого я встретил в лесу.
— Где я? — карканье, вырвавшееся из моего горла менее всего напоминало человеческий голос, но на большее я сейчас был не способен.
Ответом мне стала хлесткая пощечина, от которой челюсть онемела, чтобы в следующую секунду взорваться болью. Сплевывая кровь, я затравлено смотрел на остроухого, он же, в свою очередь, вновь и вновь повторял слова на незнакомом мне языке. Мои попытки заговорить пресекались мгновенно, спустя долгое время я вновь перестал адекватно воспринимать происходящее. Мне больше не нужны были ответы, я хотел лишь одного, чтобы этот садист внезапно исчез, позволив мне умереть спокойно. В голове не осталось мыслей, только звенящая пустота напоминала о том, что я все еще в сознании, и каждый раз, когда новый удар отбрасывал меня к стене, я молили о том, чтобы оно покинуло меня незамедлительно.
Я не могу сказать как долго продолжалась пытка, моменты блаженного забытья сменялись часами боли и унижения. Потеряв остатки самообладания, я умолял пощадить меня, но этот изверг был глух. После каждого удара он повторял неизвестные слова, и спустя какое-то время я начал проклинать их.
Закончилось все внезапно, так же, как и началось. Очнувшись в очередной раз, я понял, что нахожусь не в том месте, где потерял сознание. Это так же была камера, но уже другая, более сухая и теплая, и теперь я не лежал на ледяном каменном полу, а подо мной ощущалась шершавая деревянная поверхность.
Перемены меня, несомненно, порадовали, но и насторожили одновременно: что значит эта смена декораций? Я оправдан, в чем бы меня ни обвиняли, либо судьба моя уже решена? Не спешил я подавать признаков жизни, решив для начала сориентироваться. То, что в камере я был не один подтверждали редкие перешептывания, да шарканье ног о каменный пол.