До Тавира, первого крупного города на нашем пути, мы двигались вместе с караваном. Спала я в отдельном крохотном шатре, а багряные всполохи клинка темного отваживали всех желающих покуситься на мою честь. Как оказалось, монет, обнаружившихся у Редгарра, хватило бы на пару лет безбедной жизни — это радовало. По настоятельной просьбе дроу я старалась особо не светиться во время редких стоянок, так что переход прошел сравнительно спокойно, если не считать пары стычек между мной и моим «хозяином».
Тавир — крупнейший порт королевства людей — поразил меня невероятным шумом и толкотней. Казалось, что именно здесь собрались все представители человеческой расы Лероны. Улицы были прямо таки забиты галдящими, спорящими, ругающимися людьми. Да и представители других рас так же радовали глаз своим присутствием. Засмотревшись на смешного гнома в пестрых одеждах, я замедлила шаг, получив в награду очередной рывок ненавистной цепи. Я зарычала, намереваясь вцепиться Редгарру в глотку, но он неожиданно остановился. Я перевела взгляд на здание, вывеску которого так усердно изучал дроу: «Песнь сирены» — гласила надпись.
Не говоря ни слова, эльф распахнул дверь, буквально втаскивая меня в просторное помещение. Тотчас к нам подскочил высокий худощавый мужик с крысиным лицом.
— Чего изволите темный господин? Отужинать? Сегодня у нас в меню превосходное рагу из акульих плавников…
— Комнату, — Редгарр жестом прервал лебезившего «крысеныша».
— Конечно, конечно. Позвольте проводить вас и вашу, кхм… спутницу, — окинул мужик алчным взглядом мое тело, лишь слегка прикрытое покрывалом. Сразу же захотелось искупаться.
Едва закрылась дверь за надоедливым портье, как я скинула пыльную «паранджу» и блажено вытянулась на шелковом покрывале, которым была убрана высокая кровать. Отметив, что в комнате кровать присутствовала в единственном числе, я вопросительно посмотрела на темного.
— Ты будешь спать на полу, — стягивая плащ, бросил дроу.
— Это с какой стати? — возмущено воскликнула я, вскакивая на пол.
Резко обернувшись, Редгарр наградил меня ненавидящим взглядом. От его постоянного спокойствия не осталось и следа: черты лица заострились, на шее пульсировала жилка.
— Всю дорогу ты спала с удобствами в то время, как я ночевал сидя у входа в твой шатер. Теперь твоя очередь жертвовать комфортом ради ближнего.
Это была самая долгая тирада, которую я когда-либо слышала от него. Ко всему прочему в каждом слове темного сквозила такая ненависть, такое презрение, что на миг я остолбенела. Но лишь на миг… Мне представилась прекрасная возможность высказать этому наглому дроу все, что накипело за время нашего совместного похода.
— Скажите, пожалуйста! Может, это я должна была караулить тебя от пускающих слюни мужиков?
— Ты льстишь себе, человечка, — выплюнул Редгарр, поливая меня презрением.
Эта фраза была лишней. Толком не понимая, что делаю, я замахнулась и изо всех сил хлестнула ладонью ненавистную физиономию. Голова темного дернулась, в этот же момент я осознала всю глупость своего положения: сейчас он положит меня на одну ладонь, а второй с удовольствием прихлопнет. И все… концы в воду… Но показать сейчас свой страх — это равносильно признанию его правоты. Что ж, лучше стоя умереть, чем на коленях жить…
— Пришла пора показать тебе, кто здесь главный… — как-то слишком спокойно, даже зловеще проговорил он. — Сейчас ты извинишься.
— Никогда, — меня возмутила уверенность, с которой он это сказал.
Он криво усмехнулся, видимо, предвидя мой ответ… Я не успела понять, что произошло… Вот я стою, а в следующий момент уже лежу на кровати, а Редгарр нависает надо мной. Разум только начал воспринимать происходящее, а инстинкты уже вовсю сопротивлялись. Я извивалась, лягалась, кусалась, но все напрасно: дроу мертвой хваткой вцепился в мои запястья, запрокинув их назад, удерживая одной рукой. Второй он резко рванул ткань лифа, сдирая нежную кожу на груди. Ужас происходящего дошел до меня со всей ясностью. Я не осмеливалась применить Силу, ибо наказание последовало бы незамедлительно. Самым страшным было безразличное выражение лица дроу, его отрешенный взгляд. Я сопротивлялась изо всех сил, но надолго меня не хватит, злые слезы жгли глаза. Крик отчаяния вырвался из моей груди, когда Редгарр коленом раздвинул мои ноги. Сил сопротивляться больше не было…
— Прости… прости… прости… — как заклинание шептала я, с ужасом глядя на него.
Редгарр замер, тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и, не глядя на меня, встал с кровати. Я тут же прикрыла руками обнаженную грудь, и, свернувшись калачиком, горько заплакала. Сквозь пелену слез я видела, как темный подхватил брошенный плащ и быстро вышел из комнаты, так и не взглянув в мою сторону.
Закутавшись в покрывало, я обессилено лежала, глядя в стену. В комнате серело: время двигалось к ночи, но я все так же боялась пошевелиться. Как глупо было думать, что он может быть мне другом, как наивно было с моей стороны поверить в то, что я обрела в лице Редгарра верного защитника и товарища. Дроу, темный эльф — представитель Высшей расы Лероны, гордый, свободный, неприступный… Нет, никогда я не смогу завоевать его доверие и уважение… Именно эти часы, проведенные в одиночестве, открыли мне глаза на истинное положение вещей: я одинока в этом мире. И от этой мысли стало невыносимо больно.
Он вернулся, когда совсем стемнело. Закрыв глаза, я не смела дышать. В полной тишине было отчетливо слышно, как темный подошел к кровати, несколько мгновений он стоял рядом, затем я услышала шорох ткани: Редгарр расстелил плащ, сегодня он спит на полу…
Чувство вины порой заставляет нас кардинально изменить не только себя, но и окружающую нас атмосферу. Иногда испытывая чувство вины, мы прячемся под панцирем неприязни и обиды, лишь усугубляя ситуацию.
Но чаще чувство вины побуждает нас к смирению, пониманию и снисхождению к чужим порокам. Именно это и случилось с темным эльфом, которого ранее я считала исключительно неприятной личностью, а в свете событий минувшего вечера и вовсе возненавидела.
Утро началось для меня с дразнящего аромата напитка, к которому я пристрастилась сразу же по прибытии в Лерону. Обусловлена такая привязанность тем, что гаене весьма напоминал кофе, к которому я испытывала прежде самые теплые чувства. Остальные же традиционные напитки этого мира категорически не воспринимались моим организмом.
Именно запах гаене пробудил меня от глубокого сна. Источник соблазнительного аромата находился здесь же: изящная пиала стояла на подносе, пристроенном на столике у кровати. Я непонимающе осмотрелась в поисках Редгарра. Впрочем, в данный момент мне менее всего хотелось видеть его — слишком свежи были воспоминания о его недавнем срыве — но гаене сбивал с толку: что это, если не забота обо мне?