Взятие Берлина деморализовало Пруссию. В Петербурге были бы вполне довольны исходом событий, если бы не странные действия командира одного из штурмовых отрядов, генерала Тотлебена. Вначале он, вопреки плану командующего генерала Чернышева, первым вошел в Берлин, покинутый неприятелем, самовольно принял капитуляцию от магистрата, получив с города мизерную контрибуцию.
А вот в стане Фридриха II, оказывается, этим были не очень огорчены. Король только что дочитал пересланное со шпионом очередное донесение Тотлебена и вызвал полковника разведывательной полиции Шица.
— Сегодня же, полковник, отправьте почту нашему другу Тотлебену. Выскажите ему признательность на действия в Берлине, разумеется, подкрепив ее суммой в тысячу талеров, они стоят трех миллионов Уменьшенной контрибуции за Берлин. Шиц внимательно слушал короля.
— Добавьте в конце письма, что я прошу далее продолжить оказывать нам добрые услуги еще одну кампанию. А сейчас вызовите ко мне генерала Веделя.
Генералу Веделю король сообщил, что он получил Достоверное известие об осаде Кольберга, и добавил:
— Я не могу терять эту крепость, это будет для меня величайшим несчастьем. Напишите полковнику Гейделю, крепость не сдавать ни при каких обстоятельствах. Мы постараемся оказать ему всяческую помощь.
Два года тому назад, после сражения при Цорндор-фе, русские пытались овладеть Кольбергом, но безуспешно. После двух месяцев пассивных боев русская армия, испытывая недостаток в оружии и продовольствии, сняла осаду и ушла на зимние квартиры. Теперь, одновременно с наступлением на Берлин, русские войска предприняли новую попытку взять Кольберг. Существенная роль на этот раз отводилась флоту. В середине августа к Кольбергу подошел Балтийский флот — 21 линейный корабль, 3 фрегата, 3 бомбардирских корабля: на транспортах находилось 3 тысячи десантных войск. Но время было упущено, флот слишком поздно включился в осаду. Флагман, опасливый престарелый адмирал Мишуков, невзирая на предписание Адмиралтейств-коллегий, в море не выходил, уповая, что войска у Кольберга создадут перелом, а флот лишь довершит осаду крепости. Пока начали бомбардировать крепость, с кораблей неспешно высаживали десант, неспешно вели осаду, на помощь Кольбергу подошел отряд пруссаков, более 5 тысяч человек. Десантные войска, не зная, сколько в точности пруссаков, в панике бросились к шлюпкам, забыв о пушках. Мишуков приказал уничтожить артиллерию и припасы, но было уже поздно. В плен попало около 600 человек, 22 орудия, припасы. Флот вернулся в Кронштадт, не выполнив задачу. Мишукову выразили высочайшее неудовольствие и отстранили от командования, ряд офицеров, руководивших осадой, были отданы под суд.
За минувшую кампанию 1760 года русская армия все туже стягивала узел вокруг прусских войск, проникая все глубже в Восточную Пруссию. Однако Фридрих II еще не терял надежды вывернуться и взять реванш. На деле Австрия и Франция, союзники России, не вступали в сражения с войсками Фридриха II, опасаясь разгрома. Союзные генералы в то же время с тревогой воспринимали вести об успехах русских войск. Как бы Россия не возвысилась и, укрепившись в центре Европы, не превратилась в их соперника.
Франция скрытно начала переговоры с Англией, партнером Фридрихом II, о прекращении военных действий.
В Петербурге неожиданно получили послание короля Франции. Людовик XV обращался к Елизавете с предложением начать мирные переговоры с Фридрихом П. Мол, Пруссия достаточно ослаблена и не представляет угрозы.
Весной 1761 года канцлер Михаил Воронцов вызвал Ивана Чернышева:
— Ее величество остановило на тебе свой выбор. Поедешь в Аугсбург. Там собирается конгресс. Австрия, Франция, наши друзья ныне и супротивники, Пруссия с Англией. Желают замирение произвести. Ты наш интерес блюсти должен, ни в чем не уступать. Инструкции от меня получишь.
Слушая канцлера, Чернышев невольно перебирал в памяти недавние события. Прежнего канцлера, умудренного дипломата Алексея Бестужева, неожиданно отстранили и арестовали, подозревали в сговоре с Екатериной Алексеевной против императрицы. Судили его к смертной казни, но Елизавета отправила в ссылку. Знал Чернышев, что Бестужев довольно искушен в политике, четверть века рулил внешними делами России. Правда, нечист был на руку, брал «пенсион» у всех европейских держав без стеснения.
Воронцов когда-то был приятелем Бестужева, но с началом войны стал соперником…
В Аугсбурге Чернышев неожиданно оказался в оппозиции. Ладно, Пруссия и Англия, неприятели, но и посланцы Австрии и Франции, «союзники», встречали Каждое предложение Чернышева в штыки. Прусский посланник, почувствовав поддержку, нагло требовал уступок, претендовал на всю Саксонию и другие земли. Споры затянулись. Чернышев перечислил все поражения пруссаков, отвергая с ходу их притязания.
Прошло несколько бесплодных месяцев, и все переменилось. Накануне Нового, 1762 года поступило известие, что взят Кольберг. Эту крепость Фридрих II считал ключом к сопротивлению русским. «Это было бы для меня величайшим несчастьем, — говорил король приближенным. — Нельзя терять Кольберг!»
Брат Захар сообщил Чернышеву, что при взятии Кольберга отличились войска Петра Румянцева, которым оказали добрую поддержку моряки Кронштадтской эскадры.
Казалось, новые козыри в руках Чернышева. Но прошла неделя-другая, и в Аугсбурге вдруг повеселели пруссаки. Пришло известие о кончине императрицы Елизаветы Петровны и вступлении на русский престол Петра III, старого поклонника и приятеля короля Фридриха II.
Война сразу прекратилась, русская армия переподчинялась прусскому королю. В Аугсбурге еще долго торговались бывшие соперники, но Россия, оставаясь при своих интересах, значительно повысила свой авторитет в Европе и упрочила влияние морской державы на Балтике. Как-никак, а британские эскадры не пытались оказать поддержку Пруссии со стороны моря.
Чернышев вернулся в Петербург летом 1762 года. На престоле восседала императрица Екатерина II.
* * *
Новоявленная правительница всея Руси понимала, что ее, пока верная, гвардия, где верховодили братья Орловы, опора надежная. Не зря братья Алексей и Григорий Орловы из поручиков в одночасье стали генералами. Однако не гвардейцы сражались на поле брани за интересы страны. Гвардия хороша для дворцовых караулов и парадов.
Армейские полки по долгу службы бились на полях сражений с неприятелем насмерть, отстаивая интересы державы. Но не все генералы в армии благоволили перемене владельцев российского трона. Генерал-аншеф Петр Румянцев несколько недель не приводил войска к присяге Екатерине Алексеевне и получил отставку. Генерал Захар Чернышев в политику не вмешивался, вскоре стал вице-президентом Военной коллегии.
Давно присматривалась новая императрица к его младшему брату Ивану. Почти однолеток с ней, он выделялся среди придворных изысканностью манер, знанием многих языков, обладал незаурядными способностями в дипломатии. Слышала Екатерина II и о влечении Ивана Григорьевича к морскому делу. Но главное, оба брата Чернышевых были наставниками ее сына, цесаревича Павла, и симпатизировали ему.
Со своим восьмилетним сыном, наследником престола, мать-императрица давно находилась в неприязненных отношениях. Елизавета Петровна опекала Павла, забрав его от матери. Ходили слухи, что она завещала ему престол, а матери отводилась роль регентши. Но Екатерину Алексеевну такая позиция не устраивала. Она знала, что воспитатель сына, граф Никита Панин, внушал ему мысль о праве на российский престол. Оба Чернышевых были в приятельских отношениях с воспитателем сына. Следовало каким-то образом направить интересы сына в нужном направлении, воспользовавшись и его близостью с братьями Чернышевыми…
В день коронации Екатерины II Ивана Чернышева пожаловали в генерал-поручики, а спустя два месяца его брат Павел был произведен в высший флотский чин, генерал-адмирала, и назначен президентом Адми-ралтейств-коллегии. Видимо, Екатерина II, прежде не раз бывавшая в прогулках по морю на царской яхте, Уловила неравнодушие своего сына к морю.