Не всем был доволен при маневрах. «Усматриваю я, что некоторые корабли и фрегаты по учиненным сигналам в места свои входят весьма медлительно…» Пояснял, как в этих случаях прибавлять паруса, не допускать оплошностей. Досконально разъясняя промашки при эволюциях, в то же время не сковывал инициативу капитанов. «Впрочем, нет надобности на всякий случай делать подробные объяснения, господа командующие сами собой обозревать могут, что кому делать и исполнять должно». Подобные мысли высказывал знаменитый Нельсон десятилетия спустя…
Пушечные учения, экзерциции, всегда находились под пристальным вниманием Ушакова. Огневая мощь в бою решает успех всего дела.
«Весьма нужно, чтобы определенные к пушкам служители в скорострельной пальбе сделали довольную выучку». Научить пушкарей взаимозаменяемости, в бою всякое случается. «Переменяя комендоров, научить исправно оной должности по крайней мере У каждой пушки по три человека. За всем этим надлежит смотреть лично капитанам, спрос будет с них… Но при всем том научить комендоров не расходовать заряды впустую, бить только прицельно: «Ибо расстреляв заряды бесполезно, от оного можно потерпеть напоследок явное бедствие…» Приказ «делать ежедневно экзерциции пушками и большей частью скорострельно спышками» командиры получили 5 июля.
Эскадры между тем, маневрируя, склонялись к востоку.
«Того же месяца 5 дня. С полуночи.
В 6 часу утра, пользуясь тихостью ветра, призывал я с флота сигналом офицеров и отдал нужные приказания; в 12 часов пеленговал мыс Айя…
Того же месяца 6 дня. С полуночи.
В 8 часов ветр тише прежняго, в 12 часов, подходя к Феодосии, послан от меня на корсарском судне мичман для разведывании о неприятеле… отправлен чрез Феодосию рапорт его светлости…»
В рапорте Ушаков доносил князю: «…Поспешу ит-тить к Еникольскому проливу, а оттоль, получа сведения, сообразуясь оному и способности случаев, пойду к Анапе…»
На рассвете 8 июля от норд-оста нашел густой туман, эскадра лавировала при слабом восточном ветре в Керченском проливе. Спустя час туман начал рассеиваться. Флагман на «Рождестве Христовом» поднял сигнал: «Эскадре стать на якоря». Ушаков подозвал к борту корсарское судно, передал:
— Срочно вручить на все суда эскадры приказ.
Флагман опять выражал неудовольствие медленным исполнением сигналов на перестроение. «Усматриваю я, что некоторые корабли и фрегаты по учиненным сигналам в места свои входят весьма медлительно, по правилам эволюции и военным обстоятельствам требуется в построении ордеров отменная скорость, посему в подтверждение предписываю следующее исполнение».
Отправив приказ, Ушаков распорядился поднять сигнал:
— Всем корсарским судам крейсировать в дозоре в поисках неприятеля!
Спустя 3 часа корсарское судно, крейсировавшее по пеленгу Анапы, пушкой дало знать: «Вижу неприятеля!»
В начале минувшей недели эскадра капудан-паши Гуссейна маневрировала южнее острова Теццра, располагая свои галсы на пути следования кораблей из Лимана к Севастополю. Флагман турецкой эскадры, шурин султана, которому еще не исполнилось и тридцати лет, уже был возведен в чин трехбунчужного паши, адмирала, но при этом выходил в море первый раз в жизни. Такие нравы царили в Блистательной Порте. Личная преданность превышала все остальное. Правда, султан знал, что рядом с его ставленником всегда находится опытный моряк, вице-адмирал Сеит-бей.
В этот раз море было пустынно. Наверное, русские не отважились рисковать одиночными кораблями, завидев у своих берегов неприятеля. Надлежало исполнять волю визиря, брать десант в Анапе и высаживать войска в Крыму. Эскадра повернула на южные румбы и направилась вдоль крымских берегов к Еникале.
Капудан-паша Гуссейн не скрывал своих намерений от противника. Его эскадра явно превосходит своей мощью весь русский флот. На его кораблях на треть больше пушек, все они медные и крупного калибра, отлиты под присмотром друзей, французских инженеров. Гуссейну также известно, что русские корабли тихоходны, их деревянные днища точат черви насквозь, они обрастают ракушками. То ли дело турецкие корабли. Их подводная часть сплошь обшита медными листами, как и у друзей-французов. Корабли скользят в толще воды, как по маслу. Русским нечего с ними тягаться в скорости…
Потому капудан-паша следует вдоль берега, как бы вызывая противника на противоборство. Тарханий Кут, Гезлев, Ахтиар, Бахчисарай, Судак, Кафа, Анапа. Всюду юркие кирлангичи доносили капудан-паше, что русские гяуры прятались в бухтах, подобно зайцам.
Расположившись на рейде Анапы, Гуссейн приказал серакасиру принимать на борт войска, готовиться к высадке в Кафе или Казантипе.
— Я надеюсь, что мы без особых хлопот подавим береговые батареи русских, а наши доблестные янычары довершат дело.
На всякий случай Гуссейн послал на разведку в Ка-фу кирлангич.
— Разузнай, не появился ли там флот гяуров.
— Все спокойно, высокочтимый капудан, я стоял посреди залива, и там порхают одни чайки, — доложил капитан.
И все-таки Гуссейн осторожничал. Первый раз султан поручил ему доверительно великую миссию, надо оправдать его ожидания. Приказал Сеит-бею:
— Вышли дозоры кирлангичей к Еникале и к Таману. Пускай сторожат зорко, не упустят гяуров.
Не напрасно опасался капудан-паша. 7 июля, когда солнце уже скрылось за горизонтом, под всеми парусами примчался кирлангич со стороны Тамана.
— У Таманского берега появился русский флот. Похоже, становится на якоря.
Гуссейн усмехнулся, словно ему принесли добрую весть. Хлопнул в ладоши, вызвал ординарца:
— Вызвать всех капитанов.
Спустя час салон капудан-паши наполнили клубы табачного дыма. Гуссейн щедро угощал своих капитанов. Вдоль переборок всюду манили ароматные дымки кальянов.
Капудан-паша был немногословен.
— Наконец-то появились гяуры. Завтра поутру мы атакуем их. На нашей стороне ветер и воля Аллаха. Будем бить их всех, начиная с головы. Они дремлют на якорях и ничего не подозревают.
Капудан-паша успел узнать от своих друзей-французов некоторые основы морской тактики их знатного земляка Поля Госта.
— Мы обрушимся на них подобно черной туче, и пускай небеса померкнут для них от наших каменных ядер…
На самом деле турецкий флот, под предводительством своих флагманов, уверовавших в свою безусловную победу, мчался под всеми парусами, не соблюдая строя, к проливу…
Заслышав первый тревожный пушечный выстрел крейсера, Ушаков не медлил.
— Сигналы по эскадре, — коротко приказал он Данилову, — «Сниматься с якорей не мешкая! Строиться в линию баталии! Изготовиться к бою!»
По всем канонам линейной тактики у противника, стоящего на якоре, есть превосходство перед атакующей стороной. Тем более что турки имели преимущество в ветре, атаковали с наветренной стороны. Но очевидно, Ушаков неплохо знал, с кем имеет дело, а главное, ведал состояние всех кораблей, выучку и боевой дух подчиненных.
Давно ждал своего звездного часа флагман Севастопольской эскадры. У Фидониси была репетиция. Сейчас надлежало показать на деле все, чему он обучил своих подопечных, проявить наконец, на что способен он сам. Первейшее — не сплошать, бить неприятеля не числом, а умением. В этом залог победы.
Завидев стройную линию баталии русской эскадры, Гуссейн попытался навести порядок в своих рядах. Се-ит-бей выслал вперед бомбардирские суда, чтобы под их прикрытием выстроить линию баталии, но эта затея У турецкого флагмана не удалась. В полдень обе эскадры сблизились. Первыми произвели залп турецкие корабли по авангарду Севастопольской эскадры более дальнобойными орудиями.
Голенкин выжидал несколько минут. Вражеские ядра легли с недолетом. Наконец дистанция сократилась.
— Пали!!!
Одновременно бортовой залп русского авангарда ошеломил неприятеля. Больше того, турецкие пушкари только еще готовились произвести повторный залп, а борта авангарда Голенкина окутались пороховым дымом. Русские канониры дали второй залп. Они управлялись с пушками вдв а-т р и раза сноровистей, чем турки.