В Семипалатинске к нам присоединились спутники прошлой моей экспедиции в Монголии, забайкальские казаки Чебаев и Иринчинов (3), изъявившие готовность вновь разделить со мной все труды и лишения нового путешествия. Ещё один казак, переводчик монгольского языка, был прислан также из Забайкалья, да трёх казаков я взял в Верном из Семиреченского войска. Наконец, уже в самой Кульдже, был нанят крещёный киргиз, умеющий говорить по-сартски (4). Таким образом, персонал моей экспедиции сформировался, но, к сожалению, на этот раз я был далеко не так счастлив в выборе спутников, как в прошлую эспедицию.
Почти три недели было употреблено в Кульдже на окончательное сформирование и снаряжение нашего каравана, состоявшего из 24 верблюдов и 4 верховых лошадей. На последних ехали я, мои товарищи и один из казаков. Все мы были отлично вооружены: кроме охотничьих ружей, каждый имел винтовку Бердана за плечами и по два револьвера у седла.
Первоначальный план заключался в том, чтобы сходить на Лоб-нор, обследовать, насколько возможно, это озеро и его окрестности, а затем вернуться в Кульджу, сдать здесь собранные коллекции и, забрав остальные запасы, двинуться в Тибет.
Утром 12 августа мы выступили из Кульджи, напутствуемые добрыми пожеланиями соотечественников, проживающих в названном городе. Путь лежал первоначально вверх, почти по самому берегу Или, долина которой здесь густо заселена таранчами (5). Красивые, чистые деревни с садами и высокими серебристыми тополями следуют чуть не сплошь одна за другой. В промежутках раскинуты хлебные поля, орошаемые многочисленными арыками, а на лугах, по берегу самой Или, пасутся большие стада баранов, рогатого скота и лошадей. Всюду видно, что население живёт зажиточно. Магометанская инсуррекция [т. е. восстание, мятеж] не коснулась своим разрушительным потоком этой части Илийской долины. Опустошённые местности лежат от Кульджи вниз по Или, где прежде также процветала культура, но после истребления китайцев таранчами и дунганами (6) здесь встречаются большей частью развалины деревень, даже городов (Старая Кульджа, Баяндай, Чимпанзи и др.) и заброшенные, поросшие сорными травами поля.
Переправившись возле устья р. Каш (в 50 верстах от Кульджи) на левый берег Или, мы направились попрежнему вверх по её долине, которая имеет здесь вёрст двадцать ширины и представляет степную равнину с глинистой солонцеватой почвой, поросшей ибелеком [эбилек, рогач] — Ceratocarpus, мелкой полынью и дырисуном (дэрэс, чий) — Lasiagrostis; на более плодородных местах встречается астрагал, немногие виды злаков или сложноцветных и мелкие корявые кустарники; на берегу же реки густые заросли тростника, лозы и облепихи.
Ширина Или возле устья Каша около 70 сажен, течение весьма быстрое. На правом берегу описываемой реки таранчинские деревни тянутся еще вверх от устья Каша вёрст на двенадцать; левая же сторона илийской долины уже не имеет оседлого населения. Здесь только кое-где встречаются временные пашни калмыков (7), да и то ближе к р. Текесу. Последний приходит, как известно, из Мусарта и, соединившись с Кунгесом, даёт начало Или, несущей свои мутные воды в озеро Балхаш.
Сама же долина Или, гладкая, как пол, имеет везде наносную глинистую почву. Там, где эта почва орошена арыками, отведёнными из р. Или и от её правого притока Кэша, там прекрасно растут хлеба (просо, ячмень, рис, пшеница и пр.), засеиваемые местными жителями. В пространстве между Кульджой и Кэшем живут, главным образом, таранчи, в меньшем количестве, ближе к Кульдже — сибо, и, как везде в Средней Азии, население густо теснится на небольших клочках. Деревни встречаются очень часто. Эти деревни довольно опрятны; в них часто встречаются сады, а большие деревья (тополь) только и растут в деревнях.
Густое население тянется по правому берегу Или еще вверх по реке вёрст на 10–12 от устья Каша. Дальше нет деревень. На левом же берегу от переправы Ямату (т. е. от устья Каша) также нет деревень и только ближе к Текесу (вёрст 15 не доходя до него) встречаются поля, обрабатываемые торгоутами, живущими в юртах. Таким образом, обрабатываемые пространства составляют первую характерную полосу Илийской долины. Другая часть представляет бесплодную степь, поросшую мелким ковылём, изредка ковылём, на солонцеватых местах — бударганою и дырисуном. Ближе к самой реке встречаются кусты облепихи, джиды, тальника, барбариса, шиповника (и ежевики); на более сухих местах тамарикс: огромные тростники зарастают здесь часто значительные пространства и делают их приютом кабанов, но почти непроходимыми для человека.
Вообще флора Илийской долины очень бедная. Кроме трав, сопутствующих хлебопашеству, здесь мало дикорастущих растений. Также небогата и фауна.
Птиц мало, зверей ещё меньше. Даже антилоп мы не видали ни разу. Зато пресмыкающихся довольно много, в особенности змей и ящериц. Комаров, несмотря на конец августа, гибель, в особенности вблизи арыков. Много фаланг.
Переправа через Текес, имеющий, при страшно быстром течении, саженей 50 ширины, производится, так же как и через Или, на небольших, крайне плохих паромах. На них перевезли наши вещи; лошадей же и верблюдов перетаскивали вплавь, привязывая по несколько штук за паром. Подобное плавание на быстрой реке оказалось чрезвычайно вредно для верблюдов: трое из них издохли вскоре после переправы.
За Текесом наш путь лежал всё в том же направлении, долиною нижнего Кунгеса, которая не отличается от верхнеилийской, только здесь в большем изобилии встречается ковыль. Окраинные горы, как и прежде, несут луговой характер, имеют большей частью мягкие формы и вовсе лишены лесной растительности. Так до р. Цанма, левого притока Кунгеса. Здесь же, т. е. на Цанме, виднеются последние пашни и кочевья тургоутов [торгоутов]. Далее, вплоть до выхода в Карашарскую долину, мы не встречали жителей.
Флора пройденной до сих пор от Кульджи равнины весьма бедная; также не богата и фауна. Притом время (вторая половина августа) было самое плохое для орнитологических исследований и препарировки птиц, большая часть которых находилась в сильном линянии. Зато змей и ящериц встречалось очень много, и мы собрали порядочную коллекцию этих пресмыкающихся. Из рыб же поймали только четыре вида: маринку — Schizothorax, османа — Oreinus, окуня и пескаря. По словам казаков, занимающихся рыболовством, других пород в Или и не встречается.
Общий очерк августа. Этот месяц прежде всего характеризовался сильными и постоянными жарами, во-вторых — малым количеством дождей. Последние падали только в конце месяца, да и то в более высокой долине Кунгеса. Сухость воздуха была вообще очень велика. Росы по утрам не бывало; ночи стояли постоянно тёплые. Роса и более холодные ночи начались только в лесистой и более высокой долине верхнего Кунгеса, где 29-го числа, на рассвете, я нашёл иней на низменных местах островов реки, хотя возле нашей палатки (на ветре) термометр на рассвете показывал +9°. Ветры дули почти каждый день, но были вообще слабые и преобладали в двух направлениях: восточном и западном. Это, впрочем, вероятно, зависело от направления долин Или и Кунгеса, в которых мы находились в течение всего описываемого месяца. В жаркую погоду постоянно стоял в воздухе сухой туман, вероятно, от пыли, поднятой ветром, исчезавшей на некоторое время после дождя.
От р. Цанма, вместе с увеличением абсолютной высоты местности[24], долина Кунгеса изменяет свой характер, делаясь уже и гораздо плодороднее. Взамен прежней тощей растительности, волнистая степь покрывается превосходной и разнообразной травой, которая с каждым десятком вёрст становится всё выше и гуще. Окраинные горы также принимают более суровые формы, и на них появляются еловые леса, нижний предел которых обозначает собою пояс летних дождей.
24
Абсолютная высота Кульджи около 2 000 футов (8). При этом считаю долгом оговорить, что хотя все высоты пройденных нами местностей измерены посредством барометра, но полученные результаты, за неимением под рукой необходимых пособий, вычислены пока лишь приблизительно.