— Извини, разумеется, — сказала Марселла. — Да и мне надо одеться. Иди в ванную комнату, пока я одеваюсь.
Марселла натянула джинсы, свитер со стоячим воротником и прислушалась к шуму воды в душе, стекающей по телу Берта. Шум воды прекратился. Берт появился из ванной комнаты в одних трусах.
— У тебя есть чем вытереться? — спросил он.
Подавая Берту полотенце, Марселла внимательно посмотрела на него. Она знала, что этот мужчина по двенадцать часов в сутки проводит в кабинете, управляя своими империями. Но его талия не расплылась, брюшко не обозначилось. Никаких признаков успешной карьеры, какими бывают отмечены мужчины среднего возраста. Он был, пожалуй, даже слишком мускулистый. Слишком загорелый. Слишком совершенный. Он выглядел как мужчины-модели на рекламе, которую публиковали его журналы.
— Одобряешь? — спросил он.
— Когда ты успеваешь ходить в спортзал?
— А может, у меня это заложено генетически.
— Нет… тебе приходится над этим работать.
— Точно так же, как и тебе?
— Точно так же, как и мне.
И снова у Марселлы нестерпимо засосало под ложечкой от чувства вины. Ее дочь исчезла… а она думает о совершенном теле красивого мужчины. Она испорченная женщина. Она всегда была никудышной матерью.
У нее задрожали плечи.
— Эй, не надо.
Берт подошел и обнял ее. Она спрятала лицо у него на груди, чувствуя пахнущие мылом влажные волоски.
— Я хочу быть тебе необходимым, — тихо проговорил Берт. Его сильная ладонь мягко скользнула по щеке Марселлы, по волосам, по спине. — Ты имеешь право в ком-то нуждаться. Я хочу, чтобы этим кем-то был я. Я хотел этого с того самого дня, как познакомился с тобой. — Он прижал ее к себе.
Раздался телефонный звонок.
Марселла отпрыгнула в сторону и бросилась к телефону.
— Это тебя. — Она протянула трубку Берту.
Звонил водитель Берта.
— Да… привезите сюда одежду и захватите сандвичей.
— Тебе лучше уйти, — сказала Марселла.
Но не успела она продолжить, как Берт снова обнял ее и поцеловал. Это был властный, долгий поцелуй. Никто из них не прервал бы его, он связывал обоих не только физически, но и духовно.
В дверь позвонили.
— Это одежда и еда. Я открою, — сказал Берт.
Он спустился по металлической винтовой лестнице, прошел в прихожую и нажал кнопку домофона.
Через несколько секунд в дверь постучали, и Берт сразу же открыл.
— Моя мама здесь? — прямо с порога спросила девочка.
Диана Тодд во все глаза смотрела на Берта Рэнса, стоявшего перед ней в своих слишком легких трусах для бега трусцой.
Берт Рэнс сразу же смутился. Диана была так похожа на свою мать! Тот же рост. Те же светлые волосы. Те же очертания упрямого подбородка и требовательные голубые глаза.
— Мама!
Диана прошла мимо Берта в прихожую. Она оглядывалась вокруг, словно не знала, где может находиться ее мать. Берт понял, что дочь Марселлы Тодд никогда прежде не была в квартире матери.
— Диана!
Марселла сбежала по лестнице и обняла дочь.
— Я знаю, ты злишься, — сказала Диана.
— В настоящий момент я чувствую только облегчение. А про злость мы поговорим потом.
Берт внезапно почувствовал себя лишним.
— Раз уж все прояснилось, я, пожалуй, поеду в офис, — сказал он.
— Прямо так? — мягко, но с оттенком насмешки спросила Диана.
Берт снова смутился:
— Нет, я собираюсь переодеться. Я немного спешил, когда собирался сюда.
— Очевидно, — не знала пощады Диана.
Берт повернулся и пошел наверх за остальной одеждой.
— Ты выросла, — сказала Марселла, оглядывая дочь.
— А ты заметила.
— Зачем ты это сделала?
— А что я такого сделала? — спросила Диана, занимая оборону.
— Ты убежала.
— Я приехала повидать свою мать. Это называется убежать? Ты же моя мать, не так ли? Или меня и здесь обманули? Может, я незаконная со всех сторон? Ни матери. Ни отца.
— Прошу тебя, Диана, — покачала головой Марселла.
— Бабушка сказала, что я буду такая же, как ты, поэтому я и приехала посмотреть, что меня ожидает. — Диана обвела взглядом прекрасную квартиру. — Неплохо. — Она взяла с каминной полки хрустальный шар и поднесла к ясным голубым глазам — она видела сквозь него свою мать, но изображение было искаженным. — Это и есть мое будущее? По мне, оно гораздо лучше, чем Кенфилд. Беру. Беру себе будущее шлюхи.
Не успев подумать, Марселла дала дочери пощечину.
Диана ответила матери тем же.
Тяжело дыша, женщины смотрели друг на друга. Диана все еще сжимала в руке хрустальный шар. Она медленно подняла руку и швырнула шар о каминную полку. Тот разлетелся на тысячу хрустальных крошек, рассыпавшихся по бледно-голубому ковру.