Я заметил также оригинальную добычу соли китайцами. Из неглубоких колодцев на дне долины вычерпывают слабый рассол и поливают им кучи лёссовой почвы, сгребаемой тут же. Затем эту почву разбрасывают тонким слоем по выровненной площадке и опять неоднократно поливают, пока на комьях лёсса после испарения воды не появятся густые выцветы соли. Очевидно, пористый лёсс является градирней для обогащения бедного рассола путем испарения воды. Затем этот лёсс сгребают в кучи и наваливают в плоские чаны с отверстием на дне и снова поливают. Густой рассол стекает по каплям в подставленные сосуды и вываривается в чугунных котлах, подогреваемых каменным углем в лачугах, стоящих тут же, на дне долины. Полученная соль довольно белая, но на вкус малосоленая, вероятно, содержит много извести.
На этом пути, еще на перевалах между Желтой рекой и г. Суйдечжоу, пришлось видеть, как ветер приносит лёссовую пыль из пустыни. На северо-западном горизонте появилась серая дымка, и через полчаса она двинулась на нас и окутала все окрестности при полном безветрии. Она была так густа, что недалекие вершины были еле видны, а более далекие совсем скрылись; солнце потускнело и стало чуть красноватым, а небо – серо-голубым в зените и серым на горизонте. Вскоре с северо-запада начался ветер, который сначала дул порывами, затем все сильнее и сильнее бушевал всю ночь до рассвета. Таким образом, туча тонкой пыли двигалась впереди ветра, который, очевидно, нес ее из больших песков Ордоса. Такое же движение пыли впереди ветра я наблюдал еще не раз в Китае и затем в Джунгарии, и оно показывает, каким способом мелкая пыль выносится из пустынь в окружающие степи, где оседает и наращивает толщу лёсса, представляющую накопление подобной же пыли пустыни за минувшие многие тысячелетия.
Толща лёсса слагает в этой части провинции Шэньси верхние 3/4—4/5 склонов долин и достигает 80—100 м мощности. Под ней в верховьях долины, по которой мы ехали, продолжались выходы зеленых, желтых и серых песчаников, переслаивающихся с толщами глин и мергелей; местами им подчинены пласты угля. Судя по качеству угля и по остаткам растений, заключенным в глинах, это уже более молодые отложения мезозойского возраста, а не палеозойские, которые слагали плоскогорье Шаньси. Самые верхние члены этой толщи представляли буро-красные песчаники, наслоение которых показывало, что это, скорее всего, отложения наземные – древние дюны, образовавшиеся на берегах усыхавших озер.
Так как вершина долины ушла на юго-запад, наша дорога повернула на запад и перевалила через два высоких увала, сверху донизу состоявших из лёсса. На плоской поверхности увалов попадались скопления мелкого сыпучего песка, принесенного ветрами из пустыни Ордоса, которая была хорошо видна с последнего увала и представляла уходившие на север до горизонта барханные пески. На этом увале мы находились опять на высоте около 1600 м, т. е. выше, чем на плоскогорьях Шаньси и Шэньси, и так же высоко, как в Монголии перед спуском к Калгану
Спустившись с этого увала, мы встретили опять Великую стену, так как подошли к границе собственно Китая. Здесь стена представляла просто глинобитный (из лёсса) вал в 2–4 м вышины, вероятно сильно сглаженный непогодами. Башни также одни были глинобитные и сильно разрушенные, другие – из кирпича, лучше сохранившиеся. В одном месте длинный клин сыпучего песка, надвинувшийся из Ордоса, уже перевалил через стену и наглядно демонстрировал нашествие песков на страну лёсса. Несомненно, что во время постройки стены пески далеко не доходили до нее, так как строители не могли не знать, что стена, засыпанная песком, теряла свое стратегическое значение защиты от конных орд кочевников. Это показывает, что с тех пор пески сильно надвинулись из пустыни.
За стеной дорога пересекала холмистую местность из лёсса, частью засыпанного песком; здесь можно было наблюдать разные формы развевания лёсса ветрами в виде отдельных кочек, бугров и площадок с обрывистыми боками, у подножия которых лежали глыбы лёсса, скатившиеся вниз. С холмов мы спустились в долину небольшой речки и далее шли на запад вдоль подножия высоких лёссовых увалов по полосе, хотя принадлежащей Ордосу, т. е. Монголии, но уже заселенной китайскими колонистами. Небольшие селения и отдельные фермы, пашни, группы деревьев (ивы) тянулись вдоль дороги. Но земледелие сильно страдает от наступающих на эту местность песков, грозная серо-желтая полоса которых тянется на горизонте. На пашнях почва сильно песчаная, а вокруг стен зданий и дворов, а также деревьев песок нередко образует целые холмы. Рано или поздно земледельцам придется выселиться из этой местности, которую окончательно завоюет пустыня.