На следующее утро позвонил директор и попросил меня зайти. Как только я зашел к нему в кабинет, он начал выяснять:
– Что произошло? Почему Проценко поднял такой шум из-за вашей книги?
Я ему изложил нашу вчерашнюю беседу.
– Ах, вот оно что! Хорошо, я дам редактору, пусть он посмотрит.
И опять началась волынка. Редактор, которой передали мою книгу, на мои звонки отвечала сухо: «Я сейчас загружена. Позвоните через месяц». Я рассказал об этом одному из своих приятелей, чем вызвал его глубокое возмущение, но не издательством, а мною.
– Что ты там наплел этому директору? Кому нужна была эта комсомольская честность? Зачем ему знать, что ты рецензировал какой-то проект? Ты должен был сказать этому директору, что Проценко твой родственник, и что он переживает за издание твоей книги, что его жена не дает ему покоя с этим вопросом. Тогда ты бы посмотрел на его реакцию.
Через два месяца я делал новое заключение по спальному корпусу для ЦК. Проценко поинтересовался, как идут дела с книгой, после чего опять устроил очередной разнос директору издательства и предупредил, что, если он будет игнорировать указания вышестоящих организаций, то на его место всегда найдется много желающих.
На сей раз при встрече с директором я вел себя откровеннее, и на его вопрос: «Почему такая спешка?», ответил туманно:
– В основном, потому что эта книга очень нужна архитекторам.
Но тут же намекнул на наши родственные отношения с Проценко. Мой приятель был прав. После этого все пошло как по маслу. Книга вышла в срок.
Писательский зуд – это как болезнь. Когда я увидел напечатанной свою первую книгу, меня, несмотря на всю мою занятость, тут же потянуло написать вторую. На сей раз я был уже тертый калач. Я знал, что нужно писать книгу, которая сможет заинтересовать издательство. Вторую книгу я озаглавил: «Методы и инструменты архитектурного проектирования». Кроме того, я ввел подзаголовок: «Справочное пособие». Этим я убил двух зайцев. Во-первых, на справочную литературу легче идут издательства, во-вторых, гонорар выше. Отпуск я провел на даче, обложившись кучей литературы, благо, все время шел дождь, и написал книгу. Редактирование шло как по маслу, и загвоздка произошла только в финале.
Наш институт находился в Софийском подворье, а недалеко от нас на улице Владимирской располагалось небезызвестное серое здание, построенное по проекту знаменитого Щуко, в котором размещался КГБ. Говорили, что с балкона ресторана, расположенного на крыше гостиницы «Киев», видны были стены внутренней тюрьмы КГБ. В один прекрасный день в нашей мастерской появился молодой человек, спросил начальника и отрекомендовался как представитель этой грозной организации, что само по себе не предвещало ничего хорошего. Однако его визит был весьма мирным. Оказывается, их ведомственная столовая была недогружена, и он предложил, чтобы мы в ней обедали, но пропуска себе оформили в спецчасти после проверки. Для нас наступили золотые времена. Кормили там вкусно, стоило это намного дешевле, и, кроме того, в буфете можно было купить икру и осетрину.
Правда, у меня был небольшой эксцесс, когда дежурный остановил меня на входе и сказал:
– Вообще у нас не положено пускать с бородой, но, учитывая ваш возраст (а надо сказать, что ко времени написания второй книги у меня появилась легкая седина), я думаю, что начальство возражать не будет.
После этого ко мне подошел один наш бородатый архитектор Сережа и попросил его провести, так как его не пускали по той же причине.
– Сережа, я рад буду тебе помочь, только после достижения определенного возраста.
– Какого? – поинтересовался Сережа.
– Ну, эдак лет через 20.
– Тогда пойду лучше сбрею бороду, – сказал расстроенный Сережа.
Аналогичное предложение от столовой поступило и сотрудникам моего издательства, так как оно находилось в том же подворье. Время трапезы у нас совпадало, отличный и недорогой обед способствовал хорошему настроению, так что скоро я перезнакомился со всеми сотрудниками издательства. Особенно хорошие отношения у меня установились с главным редактором. Он очень любил плакаться мне на нерадивость и аполитичность авторов. Он жаловался на то, что они недостаточно ссылаются на директивные документы, что применяют много иностранных терминов, что библиография изобилует трудами зарубежных авторов, в основном, капиталистических стран. Я сделал вывод, что он больше принадлежит организации, которая нас кормит, чем своему издательству.