– О! Вы известный художник и архитектор. Вот моя бизнес-карта, вот буклеты нашего отеля. Вы обязательно должны быть на нашей презентации. Мой шеф будет чрезвычайно рад вас видеть. Не волнуйтесь, это займет не больше часа. Вы же все равно должны съесть свой ланч. Так вот, ланч будет подан во время презентации. Мы, в свою очередь, в знак благодарности, хотим преподнести вам билеты на какое-нибудь великолепное шоу. Вас устроит Фоли Бержер?
Устроит ли меня Фоли Бержер! Когда я в первый раз был в Париже, вырвавшись еще из СССР, я жил в отеле на улице Консерватории в двух кварталах от Фоли Бержер. И, естественно, в обход наших сопровождающих архитекторов в штатском мы посетили это роскошное зрелище. Память об этом осталась надолго.
После знакомства с первым representative мы поняли, как надо действовать. Мы посетили все самые интересные шоу Лас-Вегаса, сидели на лучших местах и не вложили в это ни одного цента. Вообще, нам не приходилось особенно сорить деньгами, нас постоянно чем-то угощали и ублажали. В Лас-Вегасе к вопросам комфорта относятся серьезно. В связи с тем, что нас сначала поселили не в том номере, который был заказан, нам предоставили бесплатное питание на всю неделю в буфетах. Однажды утром в номере над нами заверещала дрель, и мы позвонили на front desk. Перед нами тут же извинились, прекратили шум и любезно предоставили прощальный бесплатный ужин в лучшем ресторане отеля.
Все это я вспоминал в самолете по дороге домой. Дорога домой, она всегда приятна, откуда бы ты не возвращался. Недаром американцы говорят: «My home, sweet home». На сей раз наш дом был в Филадельфии. Вернее, не «наш дом», а снятая в аренду квартира. А это не одно и то же, как показали дальнейшие события. Квартира была просторной и удобной, но не нашей.
И все-таки это был наш дом. Я по гороскопу «рак», и как всякий рак-отшельник, таскающий свою раковину на себе, ревниво отношусь к своему домику, к своему жилищу. Я стараюсь при любом переезде сохранить ту атмосферу, к которой привык издавна. Поэтому я перевожу с собой в новое жилище библиотеку, картины, сувениры, воссоздающие все то, к чему я привык. А если учесть, что в этот комплект входит, в первую очередь, моя дорогая супруга, то каждое новое жилье для нас остается «My home, sweet home». И только один раз возвращение домой было не совсем приятным. Это было после развода с моей первой супругой. Меня ждали бесчисленные перемены.
БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ
Большие перемены произошли в нашей квартире. Собственно, начались они еще задолго до этого. Первое приятное изменение, как мы уже писали, доставили нам наши родственники. Моя двоюродная сестра, попросившая остановиться у нас временно со своим семейством, задержалась на 10 лет. После этого она пришла к отцу и начала плакать:
– Мы все равно будем жить у тебя, так как квартира нам не светит. Я себя чувствую очень неловко, так как живу за твой счет, и, в то же время, я как бездомная. Открой нам, пожалуйста, лицевой счет на эту комнату. Нам будет легче хотя бы в моральном отношении.
Отец не соглашался, так как против этого было управление делами Академии архитектуры. Но моя родственница была человеком активным и очень настойчивым, к этому обязывала ее профессия – она была прекрасным театральным режиссером. Отец же был человеком мягким. И она-таки его уговорила. Как только лицевой счет был открыт, родичи обменяли комнату, подсунув нам многочисленную семейку бывшего начальника одного из лагерей ГУЛАГа. Контингент наших соседей вырос до 18 человек.
Второй удар нам нанесла ближайшая соседка, обменяв свою комнату с некоей мадам Петросян. Новая соседка была незамужней дамой. Она обладала могучим восточным темпераментом и тяжелым характером. Соседи ее побаивались. Она ходила гвардейской поступью по коридору, печатая шаг хорошо подкованными сапогами. Этот променад она в первый раз совершала в 6 утра особенно громоподобно, как на плацу, направляясь в туалет. При этом она будила все мирное население нашей квартиры. Старенькая соседка Надежда Петровна задавала мне без конца один и тот же риторический вопрос: «Зачем женщине нужно идти в уборную в сапогах строевым шагом?» Свою деятельность в нашей квартире она начала с того, что, не спросив ни у кого, демонтировала газовую колонку. На вопрос: «Зачем это было делать?» – она сухо отвечала: «Для безопасности». Следующий демарш состоял в том, что она на писсуаре в ванной комнате поместила кусок картона с вызывающей надписью: «Не сметь пользоваться!» На жалобные претензии мужской части населения нашей квартиры она отвечала твердо: «Я не позволю, чтобы эта гадость была в нашей ванной». Кто-то, наконец, решился снять картонку, и на следующий день писсуар был тоже демонтирован. Слава Богу, отец уже не участвовал в этих баталиях. Он перебрался в кооперативную квартиру.