— Ваше величество, осторожно. — Хлыщ с лорнетом склонился вдвое, поближе к уху королевы. — Старуха бродит по окрестностям. — В соответствии с последней модой он растягивал слова, придавая своему голосу нарочито гнусавую интонацию.
— Перестаньте. — Мария-Изабелла легонько стукнула хлыща веером. — Все три недели тетушка практически не выходит из своих покоев.
— Наверное, она там колдует, — съязвил хлыщ.
— Разве это возможно? — донесся до канониссы скрипучий голос Дюваля.
Альена покачала головой — пролезть в ближний круг он может, а поверить в чудо — никак!
— Не угадали, — легкомысленно отмахнулась королева. — Она лепит из глины. Я позирую ей через день.
Канонисса усмехнулась. Статуя Марии-Изабеллы была лишь прикрытием для основной работы, и все-таки она неплохо получалась.
— Эта мрачная особа считает себя скульптором? — закатил глаза хлыщ. — Разве дама, одевающаяся в черные платья по моде чуть ли не полувековой давности, способна оценить и передать ваше очарование? Разве личность с такими строгими взглядами способна понять ваше свободомыслие?
— Мне стыдно признаться, но я с детства побаивалась ее. — Королева надула губы. — И когда прошел слух, что она может стать моей воспитательницей, я так расстроилась! Слава Свету, она отказалась и уехала в свою глушь! И сейчас не слишком беспокоит меня, чему я очень рада.
Прекрасная отповедь от милой племянницы! Канонисса развернулась, осторожно отошла в сторону, чтобы ближний круг ее не заметил, и остановилась перед зеркалом. Щеки горели от услышанного.
— Похожа на ворону, по ошибке залетевшую в птичник. На раскрасневшуюся ворону! Что же, полетим на волю, подышим, — грустно усмехнулась она и вышла на балкон.
Со второго этажа сад был виден как на ладони. В лучах заходящего солнца подстриженные кусты вдоль дорожек казались таинственными зверями, затаившимися перед прыжком. Хм, если бы они ожили, во дворце началось бы нечто невообразимое!
Впрочем, под балконом и без этого шла какая-то суета. Перепуганные слуги, корнет, что-то кричащий дворцовой страже. И все смотрели в сторону главных ворот.
Канонисса пригляделась. По саду неслась волна. Грязные ноги в потертых башмаках, а зачастую и без них, топтали песчаные дорожки. Бродяги, оборванцы, рыночные торговки. Кое-где в толпе мелькали новенькие синие мундиры ополченцев… В руках вилы, пики, дубинки… Злые лица… И этот шум голосов, словно нарастающий рокот моря… Вот уже волна докатилась до Солнечной галереи. Несколько минут люди шумели у ее стен. Как вдруг какой-то верзила решительно выбил малую дверь, ведущую в сад, и толпа медленно влилась в галерею. Рокот людской волны смешался со звоном разбитых зеркал.
Альена застыла как вкопанная. Ноги отказывались подчиняться, а пальцы словно примерзли к холодному граниту. С трудом оторвав руки от балюстрады, канонисса поспешила обратно в Мраморный зал.
Там уже царил переполох. Слуги и музыканты разбегались, срывая с себя ливреи. Придворные и гости не знали, что делать. Одни выхватывали шпаги, другие суетились в поисках убежища. Ближний круг королевы основательно поредел, хлыщ с лорнетом куда-то исчез. Распорядитель королевского дня нервно крутил в руках церемониальный жезл, словно надеялся защититься им от разъяренной черни. Три фрейлины бились в истерике. Канонисса решительно пробралась через толпу придворных к перепуганной Марии-Изабелле.
— Что это? — Королева уцепилась за Альену, как утопающий за соломинку.
Обида на племянницу куда-то улетучилась. Перед ней была испуганная девчонка, у которой под ногами рушился такой привычный мир.
— Бунт, ваше величество. Как в столице. С пиками… — подтвердила канонисса, стараясь держаться как можно спокойнее.
— Мы не хотим об этом слышать! — Голос Марии-Изабеллы сорвался. — Сделайте же что-нибудь!
— Нужно сопротивляться! — выдвинулась из толпы высокая нескладная дама, непохожая на придворных щеголих. — Жизнь слишком дорога, чтобы отдать ее в руки негодяев!
Королева испуганно отшатнулась. Канонисса удивленно покачала головой. Откуда во дворце Марии-Изабеллы взялась столь решительная особа?
— Это — баронесса Марина Кринель, — заметив недоумение Альены, негромко пояснил распорядитель королевского дня. — Зря все-таки покойный адмирал Кринель воспитывал ее как мальчика.
— Необходимо собраться с силами, — продолжала развивать свою мысль баронесса. — Вызвать дворцовую стражу, пару полков, наконец…
— Я понимаю, что дочь моряка всегда готова идти на абордаж, — раздался за спиной Альены знакомый скрипучий голос, — но устраивать сражение — глупо. Во-первых, их больше. Во-вторых, мы недостаточно сильны. В-третьих, они не испугаются, а просто разорвут нас на клочки.
— И вы предлагаете сдаться на милость черни, господин Дюваль? — возмутилась баронесса.
— Я предлагаю спрятаться и переждать, госпожа Кринель! — уточнил министр.
— Это ничуть не лучше! — отрезала Марина. — Рано или поздно мы окажемся в их власти, и тогда…
— Ваше величество, разрешите доложить, — через толпу к королеве пробился маркиз Фавар. На его мундире были видны пятна крови, манжеты оборваны. В одной руке маркиз держал обнаженную шпагу, другой поддерживал раненого корнета, которого канонисса видела с балкона.
— Слушаю, — пролепетала Мария-Изабелла.
— Бунтовщики временно задержаны, а этот юноша заслуживает награды. — Фавар чуть встряхнул корнета. — Он первым заметил ворвавшуюся толпу, забил тревогу, попытался поднять стражников, но те разбежались. Кое-кого из них чернь покалечила, но туда им и дорога! А наш герой решил сам остановить толпу. Наивный! Ну, тут мы с друзьями подоспели, отбили его и едва успели затащить в главный корпус.
— Вы кого-то убили?! — насторожился Дюваль.
— Нет! А… это кровь корнета, — пояснил Фавар. — Хотелось, конечно, проткнуть одного-двух. Но тогда они бы еще больше обозлились. Удалось обойтись угрозами и занять позицию. Центральный вход и вход с галереи забаррикадированы мебелью. Обороной командует полковник Журо из Второго пехотного! Некоторое время они не прорвутся! Однако силы не равны, и дворец мы не удержим.
— Полагаю, выбор очевиден? — проскрипел министр.
Баронесса Кринель недовольно вскинула голову, но промолчала.
— Если я не ошибаюсь, крыло Утренней Зари способно выдержать даже небольшую осаду? — Дюваль оглянулся, ожидая поддержки.
Из поколения в поколение королевская резиденция перестраивалась и поэтому напоминала слоеный пирог. Анфилада роскошного дворца Полуденной эпохи в стиле Жерома XIV переходила в крыло Утренней Зари — небольшой двухэтажный дом, оставшийся от эпохи Жерома XI, известной своими заговорами, интригами и тайными ходами. Здесь можно было отсидеться, как в крепости.
— Разумеется, — подтвердила канонисса. — Командуйте, господин министр.
Дюваль немного опешил, но собрался с силами и, чуть не сорвав голос, прокричал:
— Дамы и господа, следуйте за мной! Нужно обеспечить безопасность ее величества! Маркиз, передайте господам офицерам, чтобы отступали! И, кто-нибудь, помогите раненому!
Министр повел королеву по анфиладе. Возмущенная баронесса недовольно пожала плечами, но подчинилась и размашисто зашагала впереди, расталкивая толпу. Альена старалась не отставать. Как это ни странно, придворные послушались министра и устремились за ними. Перепуганные курицы пытались спастись от кухарки!
Из Мраморного зала в Золотой, оттуда через зал Звездного Круга в зал Песочных Часов… Последний был назван в честь выставленного в нем Главного символа королевства — огромных стеклянных часов с белым аркским песком. Здесь министр резко остановился и провел рукой по резной панели. Повинуясь секретному механизму, Главный символ отодвинулся в сторону вместе с куском стены и пропустил обитателей дворца в убежище.