Но сами эти идеалы завораживали и несколько поколений советских людей, особенно новую интеллигенцию, и левых интеллектуалов на Западе, и «борцов за национальное освобождение» на Востоке. «Манифесты новорожденного государства были совершенно новыми для человечества, — напишет спустя много лет египетский историк Ш.А. аш-Шафии. — «Мир между народами!»,
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Народы колоний, освобождайтесь!», «Мы оказываем моральную и материальную поддержку каждому народу, который хочет освободиться…». Впервые в истории человечества появилась великая держава, которая не хотела никого колонизировать, никого оккупировать, никого эксплуатировать, государство, которое встало на сторону всех освободительных сил мира. Это новое государство предложило Сааду Заглулу помощь оружием, но он испугался и ответил отказом»{3}. (Во время революционных событий 1919 года в Египте на местах возникали органы власти, которые действительно называли русским словом «советы».)
Пропагандируемые идеалы были оторваны от действительности советского общества, но это мало волновало сторонников социализма на Западе или «борцов за национальное освобождение» на Востоке. Во-первых, абсолютное большинство «друзей СССР» этой действительности просто не знали, питаясь пропагандистскими брошюрами и специально подобранной информацией. Во-вторых, они не хотели ее знать, так как им нужны были идеи, лозунги, примеры, подкрепляющие их собственное политическое поведение или установки. В-третьих, с их точки зрения, во имя светлого будущего человечества русские вместе с другими народами СССР могли и пострадать: в конце концов, любая мессианская идея требует жертв, и они оправданны, в особенности если жертвуешь не ты. В-четвертых, самым главным было реальное политическое поведение СССР на международной арене, которое находило поддержку, если оно соответствовало интересам, задачам или чаяниям как революционеров всех цветов и оттенков на Западе и Востоке, так и пришедших затем кое-где к власти новых политических элит.
Большевики, взявшие власть в России, не знали и не понимали Востока. Опыт работы в мусульманских районах Поволжья и Закавказья, который был у некоторых лидеров Октября, оказался недостаточным для сколько-нибудь дельного анализа ситуации, тенденций общественно-политического развития на тогдашнем Востоке. Находясь в плену некомпетентности и догматизма, они подгоняли сложнейшую действительность стран Азии и Африки под ленинские лозунги и теории. С послеоктябрьских лет до 90-х годов прошлого века основой подавляющего большинства (во всяком случае, политически значимых) исследований советских специалистов по Востоку была компиляция работ западных ученых, препарированных и сдобренных марксистско-ленинской фразеологией.
Почему же все это не мешало долгосрочной действенности некоторых лозунгов большевиков, как отдельно взятых, так и сведенных в «научную теорию»? Общественные истины постигаются или путем кропотливого анализа, изучения и синтеза фактов, сопоставления аргументов, или путем озарения, мгновенного охвата сути проблемы и пути ее решения. Таким «озарением» для большевиков было их отрицание всего прежнего мирового порядка, в том числе колониальной системы, политической зависимости одних стран от других. Слишком легко с позиций сегодняшнего дня критиковать ленинскую теорию империализма. Слишком много аргументов можно привести в доказательство того, что колониальная система была гораздо более сложным явлением, чем это было изображено в работах Р. Гильфердинга и А. Гобсона, положенных В.И. Лениным в основу его трудов. Но важно другое — политический вывод из этих посылок: отрицание и призыв к разрушению, то есть к революционной ломке, такого миропорядка, при котором один народ лишает политической независимости другой или резко ее ограничивает. А отсюда следовал практический вывод: признание законными и поддержка всех форм борьбы против колониальной и полуколониальной системы, за национальное освобождение, за право наций на самоопределение, за их политическую независимость.
Такой подход означал, что В.И. Ленин и его последователи до поры до времени шли в ногу с историческим процессом на Востоке, в том числе на Ближнем и Среднем Востоке. Их лозунги полностью или частично отвечали политическим устремлениям руководителей национально-освободительных движений, особенно наиболее радикального их крыла, чаяниям народов. Это означало также, что лидеры Великобритании и Франции, восприняв свою победу над Германией и ее союзниками в Первой мировой войне как акт легитимизации своих имперских амбиций, стремясь сохранить и расширить свои колониальные империи на Ближнем и Среднем Востоке, шли против течения истории, против нарастающих требований политической независимости.