Семнадцать лет после революции Киев оставался хоть и крупным, но глубоко провинциальным городом. В промышленных центрах Украины: в Одессе, в Харькове уже тренировались сильные боксёры, готовые сражаться за призовые места на всесоюзных первенствах, а в Киеве бокс продолжали считать затеей опасной и вредной. Пусть там, в столицах, подерутся, пока молодая кровь играет, а потом, может, и запретят, рассуждали неторопливые киевские чиновники.
Всё изменилось, когда стало известно о скором переносе в Киев столицы Украины. Украинский совет физкультуры бросился искать спортсменов по всему Союзу. И тут же сказалась конкуренция между двумя сильнейшими ведомствами страны — НКВД и РККА. Сапливенко в Киев пригласило «Динамо». Так в тридцать пятом году сам он, а следом его ученики, которые в то время ещё занимались в киевских школах и не знали, что когда-нибудь станут тренироваться у Сапливенко, попали в систему ведомства внутренних дел.
На углу Рогнединской, загнав коляску в тень, томился одинокий извозчик: курил, почёсывал плешь под коричневым картузом, сонным взглядом провожал прохожих.
— Мне на Розы Люксембург, — подошел к нему Сапливенко. Он немного опаздывал, а бежать по Круглоуниверситетской вверх в такую жару не хотел — ему ещё со сцены выступать.
— Можно на Розы, — тяжело взгромоздившись на козлы, извозчик начал распутывать вожжи. Он не торопился. — Можно на Люксембург. Садитесь.
— И я спешу! — Сапливенко подумал, что если так пойдёт, то напрасно потеряет время. Пешком дошёл бы быстрее.
— Понятное дело, — согласился извозчик. — Кто ж в такую жару станет спешить ногами? Лучше спешить в бричке. Только, чтобы спешить с ветерком, то есть хорошо спешить, как все любят, кобылу нужно кормить овсом. А кто ей сейчас овёс выпишет? Она с двадцать девятого года, кроме сухой травы, ничего не видела. Поэтому спешить она будет, как сумеет. Не спеша, то есть. А в гору ещё и толкать придется… Шучу, шучу я. Повезёт, куда денется. С кобылой всегда договориться можно. Трамваи сходят с рельс и режут живых людей; автобусы ломаются через день. Но им трамваев с автобусами мало — они троллейбус запускают. Всё у нас уже есть, а будет ещё больше — на чём хочешь, на том и поезжай. Но если спешить, то это к моей кобыле. Вот вы, я вижу, приезжий…
— А что, так заметно? — удивился Сапливенко. За три года жизни в Киеве он привык чувствовать себя киевлянином.
— Конечно. Я старый Киев всегда узнаю. Только мало его осталось. Понаехали отовсюду, а особенно сейчас, когда столицу у нас объявили. Весь Харьков здесь. Деловые, строгие все такие. Только у нас город не для строгости, а для жизни построен. Даже когда здесь деньги были, большие деньги, всё равно умели жить не в строгости, а в удовольствии. Вы, вот, не из Харькова, я верно понимаю? Из Одессы, наверное? С моря?
— Верно, с моря, — не стал уточнять Сапливенко. Миновав улицу Энгельса, кобыла, похоже, проснулась и бодро трусила по Крещатику.
— Мне одного взгляда хватит, чтобы понять: не из Харькова человек. И не из Москвы — те ещё больше о себе воображают. А чем заканчивается? Пшик… Вот я одного футболиста как-то вёз. Капитан «Динамо», знаете, может? Тоже из москвичей. Мы тут таких в восемнадцатом, когда немец был в городе, насмотрелись. «Что это у вас ямы на центральных улицах? Что это у вас по Крещатику после дождя не проехать, канализация забилась, и вы не чистите?..» А сами драпанули из Москвы и из Питера, когда хвосты им прищемили. А потом и отсюда побежали. Вы, граждане, у себя в Москве сперва канализацию пробейте, а мы со своей сами разберёмся!.. И этот такой же был: папироски иностранные девицам тут раздавал, зажигалочку тянул прикуривать. Костюмчик — французский, ботиночки — немецкие. А знаете, почему восемнадцатый год? Потому что вчера он был, а сегодня нет его.
— Как нет? Кого нет? — растерялся Сапливенко.
— Да футболиста этого нет. Взяли после игры, прямо на стадионе. При скоплении почтеннейшей публики, как раньше говорили. Под ручки, в авто и тю-тю. Не слышали, что ли? Весь город уже знает.
— Костю? Да быть не может! — ахнул Сапливенко и тут же подумал, что как раз может. Щегоцкий был самый ярким нападающим в украинском футболе, героем десятков легенд, первым динамовским орденоносцем. Когда надо было выиграть у басков, громивших советские клубы, в подкрепление московскому «Спартаку» из Киева отправили его и Витю Шиловского. Так они и выступили: сперва в Москве за «Спартак», потом в Киеве за «Динамо». А на следующий год Костя сыграл капитана «Чёрных дьяволов» в фильме «Вратарь».