Через десять дней мы представили Ивану Михайловичу 12-страничный документ, содержавший не только примеры, статистику, но и серьезный анализ. Какая категория советских граждан наиболее интересна (т. е., что интересует противника на Урале); какими личностными критериями спецслужбы пользуются, выбирая объект вербовки (признаки); формы и методы предварительного изучения; направления предварительной идеологической обработки; ход вербовочной беседы; иностранцы, участвовавшие в ней и т. п. Используемые для создания вербовочной ситуации провокации и т. п. Все это в динамике, с цифрами, процентами, корреляционными коэффициентами.
Управление «Н» через полтора месяца представило толстенный, 300-страничный, и кажется, не один том со ссылками на хранящиеся в архиве формализованные отчеты. Типа № 140-45521 от 27.10.19…г. — на 6 страницах. Получив такой том, инициатор запроса должен был пойти в архив, запросить и дождаться подготовки материалов, а потом на старом школьном фильмоскопе (утрирую, но очень близко к реальности) просмотреть тысячи микрофишей, сделать из них необходимые выписки, на основании которых еще очень долго работать над получением выходного материала.
Победа была за нами.
Наш документ в виде статьи, я уже не помню под чьим именем, был опубликован в Трудах ВКШ КГБ, и впоследствии я не видел ни одной диссертации на тему о вербовочной работе противника на канале выезда, где в библиографии не указывался бы наш отчет.
Наше отделение усилили нескольким штатными единицами.
Работали взахлеб. Сложилась хорошая команда. Начальник отделения полковник А.М. Мироненко, его заместители полковник С.Я. Добринский, подполковник В.Н. Величко, старший оперуполномоченный майор В.А. Самохин, оперуполномоченные капитан С.Е. Дронов и др.
Но вдохновителем всех наших побед и самым большим для нас всех авторитетом была старшая оперкартотетчица Мария Михайловна Ульянова, старейший сотрудник органов госбезопасности СССР. Ее муж Б.М. Комаринец в 1946 году был одним из создателей Научно-исследовательского института криминалистики ГУМ МГБ СССР. Видимо, многое она почерпнула от этого удивительного человека. Ее высочайшая культура, грамотность, удивительный нюх на острые оперативные материалы серьезно помогали нам в работе.
В качестве лучшей машинистки-стенографистки МГБ — КГБ ее в 1950–1960-е не раз привлекали для записи переговоров руководителей страны с высокими зарубежными гостями. Она вспоминала, как сидя за занавеской, стенографировала беседы Хрущева с президентом Египта Гамалем А.Насером во время его первого визита в СССР в апреле 1958 года.
Помимо всего прочего, для меня, когда я был избран секретарем парторганизации, она была наставником и в непростых внутриотдельских межличностных отношениях. Мария Михайловна была одним из первых членов нашего Клуба ветеранов госбезопасности.
Как я уже отмечал, в отделении имелась «картотека Марии Михайловны» на всех послевоенных невозвращенцев (кроме сотрудников КГБ, военных и дипломатов), которая была ее детищем, созданным еще до моего появления. За тридцать с лишним лет их накопилась, к сожалению, не одна сотня. В картотечных файлах хранились шифровки резидентур ПГУ, отчеты о встречах с невозвращенцами наших оперработников и агентуры, результаты оперативного расследования всех четырех составляющих преступления: об объекте и субъекте преступления, об объективной и субъективной сторонах. Причем в динамике: о созревании преступного умысла, о подготовке преступного деяния и обстоятельствах невозвращения. Накапливались также оперативные материалы и о поведении невозвращенца за рубежом и др.
Соотношение огромного материала о деятельности спецслужб противника по склонению советских граждан к невозвращению с обстоятельствами каждого случая измены Родине позволяло уже не качественно, а количественно, статистически определить приемы, формы и методы враждебной деятельности, а значит, и эффективно разрабатывать меры противодействия. Знание причин и обстоятельств, способствовавших созреванию преступного умысла, и наиболее часто повторяющихся и фиксируемых вовне признаков подготовки к преступлению и др. позволило создать для сотрудников местных органов инструкции-рекомендации, в которых был представлен набор признаков, выявляя которые, можно было из общей массы изучаемых перед загранпоездками советских граждан выделять тех, кто требует особого внимания и контроля, как на стадии первичной проверки, так и во время пребывания за рубежом.