Но мне хотелось победить. Мне этого хотелось. Мне всегда этого хотелось. Ради этого я истекала кровью, ради этого плакала, ломала кости, получала сотрясения мозга, растягивала почти каждую мышцу своего тела, никогда не имела друзей, никогда не училась в колледже, никогда никого не любила, пренебрегала своей семьей, все ради этого. Ради этой любви, которая была больше всего самого дорогого на свете. Ради этого спорта, внушившего мне уверенность в том, что после каждого падения я могу подняться на ноги.
Год назад… полгода назад… то, что сейчас происходило, могло бы быть ответом на то, о чем я молилась всю свою жизнь.
Я смотрела в пустоту между ними, мучаясь от возбуждения, которое пробудила во мне эта возможность, даже если это было реинкарнацией Люцифера – мне так сильно хотелось возможной победы, что я не желала этого учитывать. Но, как говорила моя мама, когда мы были детьми и не хотели есть то, что она приготовила на ужин, не до жиру, быть бы живу, – и все равно, все равно я не могла подавить в себе тревожное ощущение, говорящее мне о том, что это какой-то дерьмовый заговор, затеянный ими. В этом не было бы ничего странного. Некоторых людей в этом мире не волнует, что или кого они калечат ради достижения своей цели.
Я бы не выдержала, если бы меня использовали. Еще раз. Я не сказала бы этого, но я отдала бы им всю себя, если бы они дали мне такой шанс. Всю.
Но…
У меня были обязательства. Компромиссы и обещания, которые я не желала нарушать. Как бы мне не хотелось сказать «да»! Да! Да! Мне нужно было подумать. Не все зависело от меня, и мне понадобилось много, много времени для того, чтобы cмириться с этой мыслью.
Хотя я еще не до конца смирилась.
– Если это какой-то розыгрыш или вы хотите попытаться использовать меня и утвердить другую фигуристку, в которой вы заинтересованы, – я не собиралась заводиться. Я не верила, что эти двое не играют со мной, и мне было неважно, что они говорили раньше, – то даже не думайте об этом. – Иван, вероятно, уже знал, что я убила бы его. Черт, его сестра убила бы его, если бы он поступил так со мной.
В комнате повисла тишина, и я не понимала, что она означает. Вину? Или признание в том, что это была полная фигня, о которой даже не следовало заводить разговор?
– Нет, – сказала тренер Ли спустя минуту, которая показалась такой напряженной, что от нее в комнате осталось тяжелое ощущение, от которого я не могла избавиться. – Это не так. Мы хотим, чтобы ты сделала это, Джесмин.
У меня слегка защемило сердце после ее слов о том, что они хотят, чтобы я сделала что-то, на чем я не собиралась зацикливаться.
Я посмотрела на мужчину, тихо, чертовски тихо и настороженно сидящего за столом… и подумала, что заставило ее партнершу сделать перерыв на год. Возможно, она собирается выйти замуж. Возможно, кто-то болен. Возможно, она не смогла выдержать этого кретина и ей потребовалась передышка. Я пожалела о том, что у меня нет ее телефонного номера, а то бы я написала ей эсэмэс и спросила. Она всегда была любезной.
– Можно сфотографировать, если так пялиться, – сухо сказал Иван, откидываясь на спинку кресла.
Закатив глаза, я окинула взглядом тренера Ли в надежде на то, что она удержит меня от того, чтобы я не сказала чего-нибудь в лицо этому придурку, прежде чем упущу свой шанс. Я могла бы оставить это на потом.
По счастливой случайности тренер Ли тоже закатила глаза, словно не была удивлена замечанием своего кретина, и сфокусировалась на мне, при этом напряжение на ее лице говорило о том, что она старалась оставаться профессионалом и сохранять сдержанность.
– Ты не обязана давать нам ответ прямо сейчас. У тебя есть время подумать, но рано или поздно мы должны будем узнать ответ. Часы тикают, и если вы оба в следующем сезоне собираетесь участвовать в соревнованиях, то для подготовки нам нужно использовать каждую минуту.
– Что тебя мучает? – спросил мой брат Джонатан спустя всего минут пять после того, как я села рядом с ним с тарелкой курицы с пармезаном, приготовленной мамой. Такой едой год назад я могла побаловать себя лишь раз в неделю. Все мои брюки – и бюстгальтеры, и трусики – свидетельствовали о том, что происходило. Мои проклятые прыщики стали размером с целую чашку, хотя это не имело большого значения. Мама прокляла всех своих дочек, передав им в наследство сиськи не больше комариного укуса, а самым – буквально – большим нашим достоянием, переданным нам вместе с ее генами, была задница. Мои чуть подросшие сиськи, а также большая задница были одним из немногих преимуществ, которые я получила, снизив нагрузку во время тренировок, поскольку я не участвовала в соревнованиях. То, что я стала тренироваться не по шесть или семь часов в день, а по два, имело огромное значение.