– Я уже сказала, что не буду, – проговорила она, но даже сама себе не поверила.
– У меня была встреча…
– Я знаю. Ты говорила мне. По поводу чего?
Я вздохнула, бросая на нее взгляд, которого она не могла видеть, за что я была благодарна, потому что она могла бы шлепнуть меня, если бы заметила. Я даже не понимала, почему я думала, что смогу умолчать об этом. Можно было на пальцах одной руки пересчитать то, о чем я никогда не рассказывала ей и что мне до сих пор удавалось скрыть.
– Помнишь тренера Ли?
Она не шевельнулась.
– Да.
– Тренер Ли спросила меня, не хочу ли я в следующем сезоне стать партнершей Ивана.
Молчание.
Мама ничего не сказала. Ни единого слова. Возможно, это было первый раз, когда она промолчала.
Я качнула плечом, на котором лежала ее голова, осмысливая тот факт, что она по-прежнему не шевелилась и ничего не говорила.
– Я думала, что у меня есть еще несколько лет, пока ты не доживешь до того возраста, когда начнешь засыпать на ходу.
– Надо было оставить тебя в пожарном депо, – бросила она в ответ, не упустив из сказанного мной ни слова, при этом ее голова не сдвинулась с моего плеча.
Но больше она ничего не сказала.
Что происходило, черт возьми?
– Почему ты молчишь? – Я склонила голову набок, чтобы видеть ее макушку. Я была невысокой, всего метр шестьдесят ростом, но мама была даже ниже, чем метр пятьдесят, при этом я была почти уверена, что она преувеличивает в отношении своего роста.
– Я думаю, – ответила она, явно растерянная.
Господи помилуй.
– О чем ты думаешь?
Она по-прежнему сидела неподвижно.
– О том, что ты только что сказала, Ворчун. Ты огорошила меня, я была не готова к этому. Я думала, что ты наконец скажешь мне, что согласилась на должность тренера в КЛ.
Я состроила гримасу, хотя она не могла видеть меня. Как она узнала о должности тренера? И почему она раньше ничего не говорила?
Словно почувствовав мое смятение, она повернулась ко мне под таким углом, чтобы видеть мое лицо. Мы были почти полной противоположностью друг друга, если не считать того, что у нас был одинаковый овал лица, мы обе были невысокими и кудрявыми. У нее были длинные рыжие волосы со слишком ярким оранжевым оттенком для того, чтобы выглядеть натуральными, кожа была практически белой, она была гибкой, красивой, властной, но приятной, умной, привлекательной… а я не обладала ни одним из этих качеств. Я не была уродлива, но я была не похожа на маму и сестер. А все остальное… что же, у меня также не было ни одного из их качеств, если не считать, что я тоже иногда любила командовать.
Дело было в том, что она не разволновалась и не очень обрадовалась этой возможности. Полчаса назад я могла бы поспорить, что она отреагирует как угодно, только не так.
Но она не отреагировала. И я не понимала почему.
– Ну? – выдавила я из себя.
Cиние глаза, напоминавшие мне о сапфире из «Титаника»[8], прищурились, и мама скривила рот.
Я, прищурившись, посмотрела на нее, тоже скривив рот.
– Что? Скажи что-нибудь.
Она искоса посмотрела на меня одним глазом:
– Я подумала, что тебе не нужно волноваться.
– В чем дело? – спросила я прежде, чем в мою голову так неожиданно закралась одна мысль, что я чуть было не задохнулась. Неужели она…
Я не могла выговорить этого. Я не могла подумать об этом. Я не желала думать об этом.
Но мне пришлось.
Не обращая внимания на это ужасное, неприятное ощущение в животе, я моргнула еще раз, успокаивая себя в ожидании ее ответа – я не могла этого выдержать, я не выдержала бы этого, – когда я спросила ее спокойным голосом, которым могла бы гордиться, несмотря на то что мои руки стали липкими:
– Ты думаешь, что я на это больше не способна?
Иногда я сожалела о том, что мы с мамой были так беспощадно честны друг с другом. Она выбирала слова, общаясь с моей старшей сестрой Постреленком, и всякий раз она могла постараться и высказать что-то моим остальным братьям и сестрам в более приятной форме, но меня она никогда не щадила. Во всяком случае, насколько я помнила.
Если бы она сказала «да»…
Она так резко дернула головой, что у меня моментально утихла боль, поселившаяся в груди при мысли о том, что она думает, что я больше ни на что не способна.
– Не нарывайся на комплименты. Они тебя недостойны. – Она закатила глаза. – Конечно, ты можешь это сделать. Нет никого лучше тебя, не притворяйся, будто ты не понимаешь этого. Тьфу.
Я неосознанно затаила дыхание.