— Лера, может в детское кафе зайдём? Или обязательно обед дома? — уточняю я. — Детское кафе недалеко от дома. Там кормят вкусно. Я с крестником часто там бываю. Еда приличная.
— Тогда, пошли, — соглашается она.
Заходим в кафе. Пока ждём заказ, дети играют в динозавриков. А я Леркой любуюсь, нагло её рассматривая. Скольжу взглядом своим голодным по её телу, изучаю и понимаю, в ней мне всё нравится. Волосы её белокурые, в тугой пучок на затылке собранные, шейка тонкая, лебединая, хрупкие плечи, миниатюрные ручки с длинными пальчиками, украшенными колечками. Здесь взгляд на грудь опускается и припасть к ней хочется, тугую вершинку зубами прикусить, и дыхание перехватывает. Чёрт!.. Не может быть в человеке всё так идеально, прямо так, как я люблю!
А она сидит тихо, за детьми наблюдает и от моего взгляда краснеет.
Обедаем и идём домой. Я так устал, хочется завалиться в кровать. У Леры усталости не видно. Ребята веселы и бодры, но Мирон трёт глазки.
В квартире предлагаю мальчишкам занять спальню, а Ритулю положить в кабинете.
— Нет, — твёрдо говорит Лера, — мы все на кровати поместимся. Мне нужна только простыня и одно тёплое одеяло.
Приношу и наблюдаю за ней, как она уверенно всё делает, словно всегда так было. Пока дети переодевались в пижамки, Лера всё приготовить успела. Из одеяла сделала одну длинную подушку, свернув одеяло валиком и положив к стенке, достала из своей сумки три детских пледика, каждому свой.
— Давайте сейчас без сказки. Все очень устали.
Мальчишки молча кивают, Рита надувает губки, но молчит. Вот это воспитание. Она целует каждого в носик и выходит из комнаты, прикрыв за собой дверь. В руках Лера уже планшет держит.
— Андрей, можно к Вашему wi-fi присоединиться? Я симку дома забыла.
— Ты собираешься работать?
— Да. У меня есть часа полтора, пока дети спят, — отвечает она и смотрит на меня ничего не понимающими глазами, по типу: что не так?
— Кофе будешь? — спрашиваю я, не хочу, чтобы она в работу погружалась, с ней быть хочу, разговаривать.
— Буду, — соглашается Лера.
Иду на кухню, быстро завариваю кофе и прихожу с чашечками в зал.
Ставлю чашечку на журнальный столик перед ней.
— А можно ты не будешь сейчас работать? — нагло предлагаю я.
— Почему? — этот простой вопрос выбивает почву из-под ног.
Как я должен ей ответить? Что сказать? Правду. Какую?
— Лера, я хочу, чтобы ты рассказала мне что-нибудь о себе.
— Что? — Лерка смотрит на меня широко распахнув глаза от удивления.
То есть она готова рассказать, но не знает «что?». Или она это переспросила, не поняв моей просьбы?
— Что-нибудь? К примеру, кем ты работаешь или как давно ты замужем? — задаю я сразу два вопроса, пусть сама выбирает на какой отвечать будет. На второй всё равно ответит.
— Что-то мне подсказывает, что ответ на первый вопрос Вас не очень интересует, полковник. Вас же больше интересует моя семья. Вернее, отношения с мужем. Ведь я права? — уточняет она, а сама отпивает из чашечки кофе и смотрит на меня не отрываясь, с вызовом во взгляде.
Это сводит меня с ума. Я люблю умных женщин, а если у женщины ещё и интуиция развита, то это клад, а не женщина. Хотя с такими сложно очень, но можно попробовать.
— Нет, — нагло вру. — Так кем ты работаешь?
Лера улыбается, по взгляду понятно, она меня раскусила, просто начинает играть. Хорошо, девочка Лерочка, поиграем.
— Я работаю юристом в нескольких ооо-шках на удалёнке. Готовлю договора, веду досудебку, помогаю в составлении писем. Удалёнщикам платят немного, но на работу ходить не могу. Мне на косметику хватает, — смеётся Лера и вдруг спрашивает. — А Вы где и кем работаете?
Понимаю, она перекрывает мне кислород. Ведь если я не отвечу на её вопрос, то и следующий задать прав иметь не буду. Приходится отвечать.
— Полковник ФСБ. Сама понимаешь, дальше государственная тайна, — смотрю внимательно, считывая её эмоции.
Девочка недовольна, но виду не показывает. Жду, что она скажет сама, а Лера не торопится, сидит себе и медленно пьёт кофе. Я не выдерживаю первым.
— В Питер почему одна приехала? Без мужа? — нагло уточняю я.
Она грустно улыбается:
— Сбежала. От мужа сбежала. Больше всего на свете ненавижу ложь. Если бы не уехала, то вечером пришлось бы его ложь слушать.
Чувствую горечь в этих словах и снова обнять хочется. Что же ты так страдаешь, девочка?
— Изменяет? — понимаю, что этим вопросом ей больно делаю, но я правду знать хочу. Хотя зачем мне эта правда ещё не знаю, но нужна.
— Да, — чуть слышно говорит она, встаёт и подходит к окну, украдкой смахивает слезинку.