— В общем, я на это и не рассчитывал, — ответил он.
— Никому не могу, — добавила девушка, — Если это имеет значение. Единственная любовь, на которую я все еще способна — это любовь к моей дочери.
— Ну, думать, что ты не достанешься вообще никому, порядком приятней, — улыбнулся Жан.
— Что это за звук, — нахмурила брови разведчица, — Слышишь?
Девушка подошла к двери и, не успев опомниться, словила две пули от стоящей напротив девчонки.
— Они проникли сюда на УМП Лобова, — хватая детей, произнес Флок, — Выкинем их за борт?
— Если мы убьем детей, разве это разорвет круг взаимной жестокости? — сказала Саша.
— Отведите их к Зику, — приказал Леви, — А Лэнгфорт отнесите отдыхать. С такими ранениями она до самого острова проспит.
========== Глава 8. ==========
Торопливой поступью девушка шагала по тускло освещенным коридорам замка, желая скорее увидеть дочь. Элис постоянно злилась на себя за то, что уделяла ей недостаточно внимания, испытывая бесконечное чувство вины перед ребенком. Альма стала ее спасением и единственным смыслом существования. Дочь раскрыла в ней те чувства, о которых разведчица в себе даже не подозревала. Ребенок оказался мощнейшим оружием в борьбе с собственным эгоизмом. Всю, без остатка девушка посвятила себя материнству, желая подарить Альме настолько счастливую жизнь, насколько это было вообще возможно. Однако как обладатель титана, она не могла уйти в семейную жизнь с головой, бросив все на произвол судьбы и Эрена, позиция которого вызывала лишь смутные сомнения. Йегер стал совершенно другим человеком, не имеющим ничего общего с тем, кем был ранее.
Погрязнув в мыслях, брюнетка едва ли не сбила с ног свою новоиспеченную королеву, идущую ей навстречу. Хистория опередила реакцией, крепко обняв прибывшую разведчицу.
— Решила не дожидаться утра? — не выпуская ее из цепких рук, поинтересовалась Рейсс.
— Да. Спасибо, что присматриваешь за ней, — поблагодарила Элис.
— Мне такой опыт как никогда полезен, — улыбнулась королева, опустив взгляд на свой уже округлившийся живот, — Как все прошло?
— Не так, как планировали, но операцию можно считать успешной, — поникшим голосом произнесла Лэнгфорт, — По нашей вине погибли гражданские…женщины, дети, — пытаясь сдержать подступающие слезы, Элис добавила, — Под завалами лежал совсем крошечный малыш в руках уже мертвой матери. Это выбило меня из колеи.
Хистория понимающе сжала руку разведчицы, пытаясь хоть немного разделить ее боль.
— Я бы никогда не подумала, что нам придется убивать людей. Принять этот факт выше моих сил, — прошептала Лэнгфорт.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось это пережить, — ответила Хистория, — Альма уже спит, но я приказала постелить на двоих, — блондинка приоткрыла дверь в комнату, — Я знала, что ты захочешь ее увидеть сразу же, как окажешься на острове.
— Спасибо тебе, — Элис вновь поблагодарила ее и направилась к дочери.
Девушка села рядом с кроватью и бережно поправила одеяло. Золотистые волосы мягкими волнами рассыпались по подушке, а на лице малышки вырисовывалась легкая улыбка.
«Что же тебе снится?» — подумала про себя Элис, смотря на нее с бесконечной любовью.
Разведчица переоделась в ночную рубашку и легла рядом, вспоминая свои давние сны со светловолосой девочкой. Поразительным сходством Альма была похожа на нее как две капли воды.
— Солнышко мое, — прошептала Элис, обнимая дочь, — Как же я скучала по тебе.
***— Не помешаю? — Элис зашла с подносом, уставленным заморскими блюдами и разнообразными фруктами.
— Заходи, — не поднимая глаз с холста, ответил Жан.
Залитый дневным светом, парень ловил на себе солнечные лучи, широкими мазками завершая творение. Вся его комната была заставлена картинами, на большинстве которых красовались женские тела. Не спальня, а целая галлерея, сплошь и рядом наполненная сексуальностью.
— Вторые сутки тебя не видно и не слышно, — заметила Элис, поднося к губам художника хрустящую булочку, — Саша с Николой тебе вкусностей передали.
— Спасибо, Элис, — улыбнулся Кирштейн.
— Море, — прошептала она, рассматривая его картину, — Оно прекрасно.
— Как и ты, — Жан наконец-то удостоил разведчицу своим вниманием, переведя на нее взгляд.
— Нарисуешь меня? — внезапно, как для парня, так и для самой себя, спросила брюнетка.
— Не хочу тебя смущать, но как ты могла заметить, я пишу лишь природу и обнаженных женщин.
— У меня нет комплексов, — с холодом бросила Элис, а после едва заметно улыбнулась.
— Тогда раздевайся и ложись, — Кирштейн показал на диван, передвигая к нему мольберт.
Скинув с себя платье, а затем и белье, она удобно расположилась, облокотившись на спинку софы.
— Так не пойдет, — мягко сказал Жан, — немного согни правую ногу, а руку положи на бедро.
— Так?
— Да, отлично. Теперь постарайся не двигаться.
Девушка послушно следовала его указаниям, поднимала подборок, перекидывала через плечо волосы, прогибалась в пояснице. На ее лице не было и толики смущения. Прекрасная и холодная, словно айсберг, она лежала перед Жаном, приковывая все его внимание.
Рассматривая каждый миллиметр, Кирштейн переносил на холст ее роскошное манящее тело, покрытое рубцами и порезами, которые придавали Элис свой особенный шарм. Несмотря на физическую силу и твердость характера, она была очень женственной. Элис не нужно было для этого глупо улыбаться и кокетливо флиртовать, притворяясь слабой и беззащитной, чем грешили другие девушки, особенно из военной полиции. Все это было не про нее. Ее женственность проявлялась совсем иначе. Достаточно было просто понаблюдать за ней. И Кирштейн мог наблюдать за этим все время: как она собирает длинные черные волосы в пучок или же, наоборот, их распускает ближе к вечеру, как после изнурительной тренировки падает на скамейку, с жадностью глотая воду из фляги, с какой трепетностью заботится о своей лошади и с какой безграничной любовью смотрит на Альму. С рождением дочери она стала совершенно другим человеком. Более мягкой и более сдержанной. Это были определенно приятные изменения, которые приходились ему по вкусу.
Медленными движениями кисти художник оставлял мазки на холсте и, не отрываясь от работы, ловко расстегнул верхний ряд пуговиц на своей рубашке. Девушка тоже чувствовала невероятный жар, несмотря на то, что была полностью раздета.
«Интересно, она мастурбирует по ночам?» — подумал Жан, после чего сделал глубокий вдох, понимая, что его мысли ушли совершенно не в ту степь.
Затвердевший член начал болезненно врезаться в штаны, не давая сосредоточиться на рисунке. Ранее чувства никогда не мешали работать. Между ним и моделями всегда была невидимая стена, отделяющая их друг от друга, что позволяло полностью погружаться в процесс. Но Элис не была просто моделью, на протяжении 9 лет разведчица сводила его с ума, оставаясь неприступной крепостью.
Закончив последние штрихи, Кирштейн облегченно выдохнул, — Готово.
Элис поднялась с дивана, протягивая руку в сторону парня, за которым висело ее платье, как сама того не заметив, оказалась неприлично близко к нему. Брюнетка облизнула пересохшие губы и сместила угол зрения на Жана — парень без стеснения пожирал взглядом ее тело. Элис замерла, покрываясь пунцовым румянцем. Стоя как вкопанная, девушка смотрела на Кирштейна до тех пор, пока тот не отрезвил ее обжигающим поцелуем. Посасывая и кусая сладкие сочные губы, парень придвинул девушку к себе, страстно сжимая ее ягодицы. Вся уверенность куда-то вмиг улетучилась и она почувствовала себя маленькой девочкой, не имеющей представления о том, как вести себя дальше. Разведчицу накрыла паника, и неожиданно для себя девушка зарыдала.
Эмоциональные перепады у Элис наблюдались и ранее, однако после перенесенных стрессов это лишь сильнее обострялось. После нападения на Марлию девушка была сама не своя. Она презирала себя за то, что подписалась учувствовать в том безумии, что устроил Йегер, что и по ее вине в том числе, погибли невинные люди, что она по сути своей ничем теперь не отличалась от Райнера, и самое главное, что она так и не успела его прикончить. Избыток чувств соединялся в огромный шар, готовый вот-вот лопнуть.