— Ты был мне другом вечность. Другом и опорой. Прошу тебя, — она заметила, как энергия, томящаяся в ней, ищет освобождения. Она обожгла щёку мужчины. Ева хотела одёрнуть руку, но тот лишь сжал её в своей ладони, держа их вместе переплетёнными на уровне грудной клетки. — Передай Лилит, как сильно я люблю её. Передай ей мою благодарность за то, что показала мир, каким он может быть. Скажи ей — спасибо, — она перешла на шёпот. — Спасибо за то, что не оттолкнула меня. За то, что спасла.
Сатана кивнул. Желваки на его челюсти заиграли.
Ева отпустила его руку.
— Ты нужен своей семье.
— Ты тоже моя семья. — невозмутимо ответил ей Самаэль. — Я потерял сына. Я не могу потерять ещё и тебя. Ты мне как сестра. Я не могу оставить тебя здесь.
Михаил парализовано наблюдал за происходящим. Люцифер тоже понял, что он действительно находился под властью падшей. Он посмотрел на меня, будто искал какое-то подтверждение своим мыслям.
Ева вздрогнула.
— Я всегда буду с вами.
Ответила она, поднимая свою руку вверх. Между нами встал полупрозрачный щит, с пылающими переплетениями нитей красивой, солнечного цвета энергией.
Долгие секунды Сатана смотрел на неё, запоминая такую светлую и особенную женщину в их жизнях. По выражению его лица можно было подумать, что сейчас он вспоминает что-то. Его губы дрогнули в слабой, грустной улыбке. Он исчез, оставляя её наедине с ангелом.
Ева перевела взгляд в параллельную сторону. Туда где стояли мы. Точно так же, как сделала Вики. Она кивнула, незаметно для Михаила, улыбнулась, и повернулась к ангелу.
— Всё закончится так, как началось.
Шаг. К нему. К существу, кто принесло так много горя.
— Я спас тебя. — Заворожённый её движениями, сказал он, прочищая горло.
— Ты обрёк меня на страдания. Ты обесценил всё моё отношение к тебе. Ты не спас меня, Михаил. Ты заточил меня.
— Я любил тебя! — Возразил он. — Любил больше всего на свете, идиотка! Я дал тебе всё! Небеса, грёбаный ад был бы в моих руках, и он сука тоже был бы твой! Я дал тебе так много!
Ева покачала головой, уже подойдя к бывшему возлюбленному вплотную. Она точно так же прикоснулась к его щеке пальцами. Михаил затаил дыхание, поражённый её прикосновениями.
— Ты так многого лишил меня. Сначала Лилит. Потом Сэма. Адама… Ты забрал у меня всех. Ты лишил меня дома. Лишил возможности быть ни в одном из измерений. Ты сделал так, что я не смогла остаться на небесах. Ты сделал так, что я не смогла отправиться в Ад. Ты уничтожил меня. Твоя ревность. Твоя жажда власти и маниакальное желание доказать отцу необходимую потребность в себе, превратили тебя в монстра. Ты хуже даже тех созданий, что разгуливают по глубинам адских кругов. Ты хуже ночных кошмаров, что преследовали меня, пока я скиталась по земле. Ты не любил меня. Ты никого и никогда не любил, Михаил.
Она говорила размеренно, позволяя ему обдумать каждое сказанное слово. Ева подняла вторую руку, провела большими пальцами под глазами ангела и обняла его за шею, приманивая в себе.
— Я никогда не прощу тебя, — сказала она ему прямо в губы. — Никогда не смогу полюбить тебя. — Первый, короткий поцелуй обрушился на его губы. Он застыл. Он понимал, что она делала. Его губы стали кровоточить от смертельного количества энергии, что излучала Ева. — Я заберу тебя с собой.
Она поцеловала его. Прижалась к нему всем телом. Скуля и рыча от боли, он обвил её талию руками, наслаждаясь последними моментами с женщиной на которой был помешан сотни веков.
Ослепляющая вспышка белого света, поглощающая тела мужчины и женщины, вытеснила нас с Люцифером из видения.
Из омута воспоминаний меня вырвал сигнал открывающихся главных ворот. На подъездной дороге к поместью остановился чёрный седан с откидным верхом. Девушка, облачённая в облегающее платье кремового цвета, вышла из машины, цокая тонкими шпильками о каменную кладку.
Я искренне улыбнулась старой подруге. И, говоря “старая”, я имею в виду именно это. Пусть она и распускает руки, пуская в ход то огонь, то воду: подпаливает мне зад, или окатывает водой, будто из ледников, после этих слов.
— Рэн! — Она становилась, спуская очки с глаз. — Какого чёрта ты здесь делаешь?
Радушно. И приветливо. Вот она, Вики Уокер. Ничуть не изменилась и всё так же благодушна.
Я засмеялась, спрыгивая с качелей. Шлёпая ступнями по обжигающему камню, нагретому палящим солнцем, я быстро, перебирая ногами, ринулась к ведьме, чуть ли не сбивая её с ног.
— Когда вы вернулись? Почему не сказали? — задыхаясь от объятий пискнула Вики, обнимая меня в ответ.
« — Шикарная женщина… — мечтательно вздохнул Натаниэль. — И почему я не встретил её когда был полон сил, власти и денег? Ну и жив, конечно. В то время я бы обставил Дьявола, как пить дать!»
— Не обставил бы. — сказала я, загибая первый палец. — Во-первых: она его пара. — Загнула следующий, — Во-вторых: ты слишком высокого мнения о себе, Нат.
Вики привычным жестом закатила глаза на мой монолог. Она взяла меня под руку, так и не дождавшись ответа, пока я спорила с настырным аристократом, помершим в двадцатом веке. Мы подошли к дому, и обратили внимание на мелькнувшую тень в окне второго этажа.
Я заметила около десяти новых картин. Изысканных. Невероятно красивых и ярких. Они украшали стены, тянувшись с середины и выше, почти к потолку.
Вики оставляет у себя лишь семейные портреты или пейзажи, виды которых у неё с чем-то ассоциируются. За некоторые картины вроде этой: голубой берег, бурлящие волны и почти прозрачный песок с парой тёмных силуэтов, держащихся за руку, ей предлагали довольно крупную сумму. Даже по меркам ведьмы, что владела картинной галереей, чек был впечатляющим. Нат говорил тогда, что этот тип просто строит ей глазки, поэтому и готов был расстаться с такими деньгами. Но Вики отказала, не объясняя причины.
Разнообразная стилистика картин придаёт особый шарм этому месту.
Некоторые кажутся безумными, другие страстными. Утончёнными и хаотичными.
Самый любимый из портретов находился в гостиной над камином. Четыре друга. Брата. Ей удалось нарисовать их лица такими, что они отображают внутреннюю суть каждого.
Дино. Он был преданным. Верным и чистым. Его глаза, кристально голубые, словно два топаза, сияли. Он улыбался и источал неимоверную силу доброты и честности. Она чувствует его именно таким. Мужчина, в чьих венах течёт королевская кровь и благодать к каждому, кто занимает место в его душе. Единственный блондин. Исключительный в своём роде, среди троих парней с угольно-чёрными волосами, от этого не менее прекрасный; прекрасный друг, дядя, учитель и демон.
Алек. Вики изобразила его в бледно-голубой футболке, на что демон постоянно фыркал, проходя мимо картины. Радужка его глаз на портрете была темнее, чем у нынешнего ректора академии. Голубые льдинки обхватывал тёмно-синий круг, пуская тонкие полоски почти синего цвета прямо к чёрному зрачку. Он подмигивал, закинув руку, сложенную в локте, на плечо Дино. Алек ухмылялся, держа в другой руке стакан с тёмной жидкостью и кусочками льда.
Ян находился чуть ниже, рядом с Люцифером. Его плечи были шире, чем у остальных. Я рассмотрела каждый миллиметр его лица. Татуировки на руках, тянущиеся чёрными полосами вверх, будто оживший ветер, застывший на бронзовой коже. Маленький шрам под глазом. Родинки, которые я так и не пересчитала. Красивые губы. Даже на картине он умудрялся вселять чувство своего недоверия. Он всегда был охотником. Всегда начеку. Во всём и везде ищущий подвох охотник.
Люцифер.
Он источал силу.
Он был лидером. Дьявол всегда был главным, но никогда не пользовался своим положением в кругу своей семьи и близких людей. Его глаза горели. Горели так, будто он мог прожечь картину и оставить вместо них следы угольков. Меня сковывало жуткое ощущение того, что он мог присматривать за нами.
Вики вложила всю свою любовь и боль, когда создавала её. Она будто запечатала в каждом мазке магию. Я могу поклясться, что когда Вики смотрит на портрет, взгляд демона меняется. Становится теплее.