Он поднял глаза поверх моей головы и замер.
— Я никогда не считал себя особенным или незаменимым. Я всё просрал. Самолично. И знаю это. Лучшие всегда уходят, а такие как я… — Его выражение лица застыло в непроницаемой маске. Им что-то движет, что-то такое, чего он не показывает. Скрывает. — Ян. Без него, мы бы собирали свои кости по всему земному шару в былые времена. А Люцифер? Без него же не было бы нас троих. Ничего бы не было. Ни тебя, ни наследников. Ни академии. Вообще ничего.
Я не позволю ему закрыться. Я не могу видеть его таким. Даже… даже Ян был более читаем с его-то скрытностью.
— Это не правда. — попыталась возразить я. — Ты знаешь, что это неправда. — твёрже добавила я. Наконец он посмотрел на меня. Я подошла к нему. И прижалась к его груди. — Мы так любим тебя, Алек. — я задрожала. — Ты ушёл, даже не попытался поговорить со мной. Не попытался объяснить. Я каждый день ждала что ты появишься. Первый раз прошёл год и ты появился. Высохший, словно из тебя выпивали жизнь по каплям. Второй раз полтора…
— Ты была такой же…
— Не перебивай меня, — его грудь дрогнула. Он обнял меня обеими руками за талию. Не поднимая лица с его груди, я продолжила:
— Мы ждали тебя. Данте каждый вечер ставил для тебя приборы. Представляешь? Он пододвигал стул к столу, а после забирался на него и открывал ящики. Он доставал всё сам: тарелки, приборы, стакан, тот из которого ты всегда пил скотч. Он запомнил его, потому что ты нацарапал на нём когтем своё детское прозвище. Ты сказал ему тогда, что когда он научится читать, то посмеётся над этим. Ты дарил нам надежду и снова исчезал. Он стоял на столе, когда больше всего боялся высоты и подавал всё Даниэле, а она принимала внизу и аккуратно ставила на пол.
Я почувствовала щекой удары его сердца. Это был грохот.
— У тебя всегда был и будет дом. — Он прижал меня к себе сильнее. — У тебя всегда будем мы. Просто не уходи больше. — Горло сдавило. Мне не больно от того, как сильно он сжимает пальцами кожу. Мне больно от того, что мы чуть не потеряли друг друга. — Мы научимся жить дальше. Я помогу тебе. Ты веришь мне?
Он несколько раз кивнул, так и не проронив ни слова. Я хотела отстраниться, но Алек поднял руку, и зарылся ладонью в мои волосы не позволяя выбраться из его объятий. Я услышала, как он выдохнул через рот. Алек поднял руку и провёл по своему лицу, не дав мне посмотреть на него.
— Блять. Ты просто удивительная женщина, Вики. — его грудь затряслась в беззвучном смехе. — Тебя невозможно не любить. Или не полюбить. Я понимаю этого придурка. И да, — добавил он серьёзно. — Он придурок, сладкая, который совершенно тебя не достоин.
— А кто достоин? — промямлила я, уже чувствуя, как задыхаюсь. — Ты?
— Я даже волоса твоего не достоин.
Теперь он отпустил меня. Глаза у обоих были красные, а веки отяжелевшие. Алек цокнул и закатил глаза на моё разглядывание его физиономии.
— Тебе бы побриться. — Он втянул воздух через нос. Достаточно глубоко, чтобы ноздри расширились. — Что?
— Твоя подруга… Эта, Нимфа. Ты точно уверена, что мы не виделись с ней раньше?
Я задумалась. Возможно ли такое, что она видела его ещё не зная о нашем мире?
— Не знаю. Она из Видящих. — Брови Алека взлетели вверх. — Да-да. Именно из них.
— Хорошо. — он оглядел толпу собравшихся и я повернулась тоже. Данте и Даниэла стояли в середине зала и переговаривались о чём-то с Рэн. Та кивнула и, что странно, улыбнулась. Она пошла в сторону кухни и махнула им рукой. — Я пока встречу твою подругу, а ты… Дети приготовили тебе сюрприз.
Алек исчез, а я перевела взгляд на сына.
Данте улыбнулся мне самой обворожительной из своих улыбок и подмигнул. Даниэла кивнула Рэн, и та заглушила свет в гостиной, оставив освещённым лишь рояль. Даниэла обняла меня, шепнув, что не позволит брату ударить в грязь лицом и направилась к нему. Она взяла его за руку и они переглянулись, совсем по-детски хихикнув, оба опустили руки на клавиши.
(!!!!!) Balmorhea — Lament
В зале повисла тишина, нарушаемая лишь пением птиц и шорохом платьев. Музыку, которую они исполняли я слышала впервые. Длинные пальцы Данте порхали по левой стороне клавиш, пока Даниэла ждала их общей партии. Женщины приоткрыли рты, наслаждаясь переливами мелодии и нот.
Дамиан стоял, оперевшись о колонну и смотрел на меня, улыбаясь. Он поднял бокал с шампанским и отсалютовал. Я ответила ему той же улыбкой и мысленно пообещала себе постараться. Хотя бы попытаться пойти ему навстречу.
Гости одобрительно зашептали. Кто-то искренне ахнул, когда Даниэла присоединилась к брату. Направление музыки изменилось на более вкрадчивое, проникновенное и чувственное. От большего к меньшему. От высокой ноты к низкой.
По щеке моей дочери скатилась капля слезы, и Данте, кажется, так сильно закусил нижнюю губу, что мне захотелось вмиг сорваться к ним.
Я не могла сглотнуть, мои руки сжались в кулаки, когда я увидела нескрываемую боль на лице Даниэлы. Мне показалось, что мир остановился.
Я сделала шаг, на мгновение стало будто темнее. Я почувствовала привкус магии на языке. Древней. Словно моё тело пронзили тысяча раскаленных игл. Я посмотрела на Рэн, убеждаясь в своей догадке. Ведьма перевела взгляд на середину зала, словно что-то почувствовав. Раздался новый звук. Живой и льющийся подобно воде в реке.
Скрипка.
В метре от моих детей стоял мужчина. В чёрной рубашке. Его лицо было прижато к подбороднику, а смычок уверенно и плавно скользил по струнам.
Он встретился со мной взглядом. Меня пробило током. Моё сердце, наверняка, перестало биться. Я прижала руку к груди. Я машинально отступила назад и ударилась спиной в грудь человека. Тёплая ладонь легла на мою поясницу, а тихий, басистый голос прошептал:
— Я держу тебя, Виктория.
Я обернулась. Волосы ударили меня по лицу. Дрожь в моём теле возросла. Подняв глаза от груди в синей рубашке, я встретилась с насмешливым взглядом зелёных глаз.
Ян поднял руку, с нежностью и теплотой во взгляде убрал волосы, прилипшие к моим губам. Я медленно подняла свою руку, она тряслась, зависнув в воздухе.
Ян.
Он прикоснулся к моей ладони своей.
Реальный.
Настоящий.
Тёплый. Живой.
Ян вскинул брови и, взяв меня за плечи, развернул обратно.
— Господи… — Только и могла я прошептать.
Поток мелодии закончился. Даниэла встала и медленно обернулась. Данте встал перед сестрой. Его плечи напряглись, смотря на него. На своего отца.
Даниэла подавила всхлип, и провела пальцами под глазами, смахивая слёзы. Она сделала несколько коротких шагов и бросилась к нему, повиснув на шее Люцифера так, будто он был её спасательным кругом. Так, словно она тонула и он единственный за кого можно было удержаться. Люцифер зарылся носом в её волосы и положил ладонь на её затылок, прижимая к себе. Плечи Данте расслабились и он подошёл к ним.
Я почувствовала вторую волну магии. Агрессивную, злую, но самое главное — растерянную. У этой магии был запах страха и желание убивать.
Рэн, набросив какое-то заклинание на гостей-людей, гневным взглядом прожигала демона, стоявшего за моей спиной.
Tom Odell — Another Love
— Она всегда была сорокой, да? — Ян старался сказать это грубо, как только он и мог… Но получилось с болью. Его голос ломался на каждом слоге. — Такая… Блестящая.
Я застыла, боясь шелохнуться. Ян подтолкнул меня вперёд.
Я не сводила взгляда с картины, разворачивающейся передо мной.
Люцифер отпустил Даниэлу, и посмотрел на Данте. Глаза нашего сына сверкнули красным, будто в подтверждение, что он тоже его видит. Люцифер улыбнулся ему и обнял. Его рука скользила по спине сына, что был одет так же как и он. С такими же закатанными рукавами. С такой же взъерошенной причёской. Будто они были братьями, а не отцом и сыном.