Я помнила тот случай. Они вернулись со школы и не думали, что застанут меня дома. Данте убеждал сестру, что она не обязана делать это вместе с ним. Но Дани упорно настаивала, что они вместе должны попробовать. Иногда я была рада, что дети так мало общаются со своими сверхъестественными родственниками. И хоть Рэн и учила их, что всегда, независимо от места они должны в первую очередь понять есть ли кто-то рядом и какой энергией располагает существо, они частенько забывали об этом.
Тогда я зашла за невысокую ширму, что стояла в холле, больше для декора, и зажала рот ладонью, слушая о том, где они «попробуют». Я услышала шелест целлофана и кивнула сама себе — своим догадкам.
Я тоже курила. И меня тоже ловила и отчитывала бабушка. Но, как показывает практика, чем больше мне запрещали, тем больше я хотела. Сидя вечером за коктейлем с Рэн я могла себе позволить снова покурить.
Запах табака напоминал о нём. О том времени, что мы провели в академии.
— Вы разговаривали? — спросила я после длительной паузы. У Данте глаза загорелись и он кивнул, пытаясь скрыть улыбку до ушей.
— Когда ты потеряла сознание он понял, что не может быть с тобой рядом. Мы побыли с тобой какое-то время, а после пришла Рэн с Алеком. Мы ушли к себе. Я попросил Дани побыть со мной.
Они не часто так делали. Тем более, когда стали старше. Иногда меня это расстраивало, потому что это означало, что они взрослеют. Я боялась, что они могут потерять эту связь, крепче которой, я прежде не видела.
— Он постучал в мою комнату, попросил разрешение войти. — он изобразил удивление, а я не смогла сдержать улыбку. Данте, наверняка заметил мои искры в глазах. Он расслабился и, согнув одну ногу на кровати, повернулся ко мне полностью, второй всё так же опираясь на пол. — Мы проговорили всю ночь. Я и Дани открыли для него своё сознание и всё, что она или я рассказывали, он наблюдал со стороны. — Данте поник. — Его расстроил Алек, то, как он пренебрегал тобой. Я не смог этого скрыть. — он поджал пухлые губы, виновато на меня поглядывая. — Но я уверен, когда ты поговоришь с папой, вы что-нибудь придумаете. Ал не виноват. Он хотел как лучше. И…
— Он нужен нам. — закончила я за него. — Алек нужен нам. Потому что он никогда не сдавался. Знаешь, — я решила поделиться своим самым тёплым воспоминанием, связанным с Алеком. — Он был моим солнцем когда-то. Я считала его самым чутким из всех демонов, с какими успела познакомиться. От него даже пахло теплом. Лучами солнца и жасмином. Когда мы с твоим отцом только познакомились, Алек был для меня согревающим облаком. Он очень поддерживал меня и Люцифера. Помогал нам обоим понять, чего на самом деле мы хотим.
Данте покраснел, я спросила в чём дело. Он громко сглотнул и покачал головой.
— Данте…
— Мам, не заставляй меня. — я упорно продолжала ждать, пока он не застонал, уронив голову в открытые ладони. — Папа тоже кое-что нам показывал. — он поднял руки вверх, заявляя о своей капитуляции. — Клянусь будущими щенками Рэн, он не хотел. Ну, по крайне мере, ему было стыдно. Очень-очень стыдно за то, что мы увидели…
— Только не говори про Хэллоуин. Не говори про канун Дня Всех Святых, пожалуйста. Не говори… — я затараторила, прикрывая глаза. Открыла один и Данте усмехнулся. Он смеялся надо мной. — Вы всё видели?
— Не понимаю о чём ты, дорогая мама. — мне захотелось кинуть в него подушку. — Отец не виноват. Просто, пока вы не… я не знаю, как это происходит и не хочу знать, но пока вы не «соединитесь полностью», — он изобразил кавычки. — Ваши силы будут барахлить. Вот он и не смог сдержать некоторые воспоминания. — он прищёлкнул языком. — Я и не думал, что моя мама была такой…
— Лучше не продолжай это говорить, Данте. Лучше не продолжай.
Сын закинул голову назад, рассмеявшись. Против воли я тоже хихикнула, видя его таким счастливым.
Он рассказал мне, что Люцифер успел полетать с Даниэлой. Что, каким-то образом ему удалось унять её боль. «Она поднялась не выше пятнадцати футов и завизжала так, будто её резали. Ненормальная». Я ответила ему, что в тайне она боится высоты и только с Алеком ей никогда не было страшно.
— Я видел любовь Алека к вам обоим. И к Яну. Эти воспоминания, что случайно показал папа… Я никогда не видел чтобы Алек на кого-то так смотрел… Никогда. Мне кажется он просто не понимает, что значил для вас. И нас. — Когда Данте так рассуждал, я забывала, что он мой сын от того, каким взрослым и чутким он казался. — Мне кажется, он не понимает, что значит. — Я понимала о чём он. Алек старался. Правда. старался, когда он был с детьми, но когда оставался со мной, нам обоим было больно видеть мёртвый взгляд друг друга. — Ты заметила? Он всё чаще погружается в себя. Эти три дня он просто смотрел на них, словно не веря, что им удалось. Иногда Алек просто подходил и обнимал их, каждого по очереди. А иногда просто прикасался, будто невзначай, но я видел, что после этого его глаза закрывались и он боролся с какими-то мыслями. — сказал Данте, смотря куда-то сквозь стену. — Я видел чувства отца к нему и твои собственные до того как… До того как мы потеряли их. Он всех заставлял улыбаться и любить жизнь. С нами он не мог быть таким, потому что чувствовал вину. Но теперь, — он повернулся ко мне. — Я хочу видеть у вас такие же лица, как восемнадцать лет назад. Тогда вы были другими.
Данте поднялся с постели, после того, как почувствовал странные, притягивающие будто за верёвку позывы. Он поцеловал меня в щёку и запретил подниматься, видя, как я со стоном подалась вперед.
У меня вспотели ладони.
Я понимала, кто мог его позвать. У кого есть связь с собственной кровью.
Я боялась.
Оттягивала этот момент, слушая голос сына и втайне надеялась, что он зайдёт вместе с Даниэлой. Чтобы увидеть их рядом. Увидеть свою семью. Полностью. Рядом.
Дверь открылась, я подняла взгляд. Сначала даже подумала, что Данте вернулся.
Люцифер выглядел так… свободно. По-домашнему, в серых свободных штанах и чёрной футболке, с какой-то надписью. Его татуировки и ширина плеч… Я сглотнула. Это было единственным броским отличием в них.
Он тихо закрыл дверь, снова посмотрел на меня и не двинулся дальше. Его глаза бегло осматривали моё тело. Я заметила, как его рука дрогнула и кадык подскочил.
— Привет. — сказал он тихо.
Привет. Привет. Привет.
— Привет, — ответила я так же, подавляя рвущийся всхлип.
Мне казалось, что я впитываю каждую букву произнесённую им. Глотаю, словно воздух.
Он не двигался. А я ощущала, как мою грудную клетку вот-вот раскромсают на части. А потом, скулящий звук пронзил тишину и я заморгала. Часто. Смущаясь и краснея, понимая, что издала его я.
— П-подойди, пожалуйста. — Я стала подниматься не в силах больше сдерживать желание обнять его. Боль. Сжала зубы. Выругалась. Ведьма нашёптывала:
Нужен. Нужен. Нужен.
Так сильно был нужен рядом.
Люцифер в одно мгновение преодолел расстояние от двери до кровати.
— Ляг, не нужно подниматься. — торопясь сказал он. — Ты слишком долго была без сознания. Дай своему организму время. — Он протянул ко мне руки, но одернул, что вызвало новый стон разочарования.
Господи, этот звук походил на лай умирающего животного. Мне захотелось разрыдаться. Хотелось скулить и тереться о его протянутую ладонь, которую он сжал в кулак.
Я чувствовала нарастающую обиду. Ведьме было обидно. Она забилась в уголок души и скребла стены, не понимая, почему её демон не прикасается к ней. Почему не трогает и не хочет? Почему заставляет её мучаться?
Люцифер заметно нервничал. Я прикусила язык, чтобы не сорваться на него и не закричать.
Когда я опустилась на подушки, он завис на несколько секунд, возвышаясь надо мной, а после сел на корточки, так же, как сидел Данте. Я глубоко втянула воздух, и быстро заморгала, прогоняя непрошенные слёзы. Как же много их было пролито за последние дни. Я ведь даже в зеркало не посмотрелась перед тем, как встретить его. А по ощущениям я походила на вымокший помидор.