Он резко тряхнул головой и отступил:
– Цезарь сообщит, когда мы завтра вылетаем.
– Буду ждать его распоряжений, – сухо заметила Бет.
– Он беспокоится только о твоей безопасности, – раздраженно напомнил Рафаэль.
– А ты о чем беспокоишься? – Она взглянула на телохранителя с насмешкой.
– Цезарь платит мне зарплату не за то, чтобы я разделял его тревоги, а за то, чтобы я эффективно устранял их причины.
– Тогда поищи какую-нибудь реальную причину, которую ты мог бы устранить. – С этим финальным ехидным замечанием Бет отвернулась, понимая, что напрасно пытается его уязвить. Рафаэль Кордоба действительно был больше похож на робота, чем на живого человека.
Услышав, как за ним бесшумно закрылась дверь, Бет выдохнула и в отчаянии рухнула на кровать. Вся ее бравада испарилась без следа. Больше всего на свете ей хотелось как-то доказать Наварро, что она – не Габриэла. В противном случае ей никогда, никогда не позволят вернуться к прежней жизни.
Глава 3
Англия встретила Бет сильным дождем. Рафаэль недовольно поморщился, раскрыл зонт и держал его над девушкой, пока она спускалась по трапу и усаживалась в лимузин. Сам он сел рядом с водителем, четко обозначив границу между наемным служащим и младшей сестрой хозяина.
– Тебе удобно? – спросил Рафаэль, поворачиваясь к Бет.
Про себя девушка вынуждена была признать, что все эти частные самолеты и машины с шоферами, которые она поливала таким презрением, действительно удобны. Ей вообще не пришлось стоять в очередях и ждать рейса в аэропорту, машина доставила их с Рафаэлем прямо к трапу самолета, взлетевшего уже через несколько минут после того, как пассажиры поднялись на борт. Спальня в салоне Бет тоже очень понравилась: она сбежала туда от мрачного молчания Рафаэля и проспала почти весь полет. В Лондоне она была избавлена и от ожидания багажа у ленты транспортера: ее чемодан мгновенно погрузили в багажник ожидавшего на летном поле автомобиля.
Из аэропорта они должны были направиться в дом Блейков, который Бет до последнего времени делила с Грейс. Мысль, что после свадьбы с Цезарем сестра больше никогда туда не вернется, расстроила девушку. Ей подумалось, что дом слишком велик для нее одной. Может, стоит дать объявление и пригласить постояльцев?
– Габриэла?
Бет заскрежетала зубами от злости, когда Рафаэль назвал ее по имени, которое она отказывалась признавать своим.
– Очень удобно, спасибо, – откликнулась она с убийственной вежливостью.
Они с Рафаэлем перешли на официальный тон с той минуты, когда, попрощавшись с Грейс и семьей Наварро, выехали в аэропорт Буэнос-Айреса. Им не было смысла имитировать какие-то человеческие отношения: Бет прекрасно понимала, что Рафаэль рассматривает ее как работу. Неужели это ее задевало?
Ни чуточки, строго сказала себе девушка. Рафаэль невероятно красив и сексуален как первородный грех, но вместе с тем груб, высокомерен и относится к ней с нескрываемым неодобрением. Чем скорее он вернется в Аргентину, тем лучше.
Так почему же ее мучил вопрос, почему она сопротивляется его опеке с такой преувеличенной горячностью?
Конечно, он был старше, умнее и намного опаснее всех парней, встречавшихся Бет раньше. Но ее никогда не тянуло к суровым мужчинам, а грубость и высокомерие не относились к чертам, которые она находила интересными. И, тем не менее…
Глупо было бы отрицать, что Рафаэль произвел на нее впечатление с первого взгляда. А два дня назад, оставшись с ним наедине в спальне, она ясно почувствовала, как мурашки бегут по спине, соски напрягаются, а между ног становится влажно.
Возбуждение, вот что это было такое. Рафаэль возбуждал ее больше, чем кто-либо из мужчин, с которыми у нее были настоящие отношения.
Или она просто воспринимала его тотальное осуждение как вызов?
Сквозь полуопущенные ресницы Бет разглядывала чеканный профиль беседующего с водителем Рафаэля – высокие скулы, аристократический нос, четкую линию губ, волевой подбородок, который уже начинал нуждаться в бритве. Как обычно, телохранитель был одет в отлично сшитый черный костюм-тройку с шелковой рубашкой и синим, под цвет лазурных глаз, галстуком. Однако вся эта цивилизованная элегантность не могла скрыть сдерживаемую до поры мощь сильного тела. На ум пришло сравнение со свернутой под давлением пружиной, готовой распрямиться в любой момент…
Бет почувствовала, как по позвоночнику пробежал уже знакомый холодок, соски уперлись в ткань свитера, джинсы показались слишком тесными. Это доказывало, что ее реакция на Рафаэля никак не связана с брошенным ей вызовом.