Произнесенные Ричем обычные слова прозвучали грязновато-пошло. Совсем не так, как в его, Себастьяна, исполнении. А может быть, он тоже говорил пошлости? Но ему очень не хотелось признавать, что сам он ничем не лучше этого чучела.
Улыбка застыла на лице Клер, но ответа не последовало.
Джойс стояла напротив и разговаривала с несколькими женщинами, своими ровесницами. Как-то не верилось, что все они подруги отца. Слишком богаты и претенциозны.
– Бетти Маклауд сказала, что Клер пишет любовные романы, – заметила одна из них. – Обожаю грязные книжонки. Чем грязнее, тем забавнее.
Вместо того чтобы защитить дочь, Джойс заявила не терпящим возражений тоном:
– Просто Клареста пишет дамские романы.
В дрожащем свете Себастьян заметил, как поблекла наигранная улыбка Клер. Слегка прищурившись, она коротко попрощалась с Ричем и исчезла на противоположном краю лужайки, за громоздкими горшками с высокими раскидистыми растениями.
– Извините, Лорна. – Себастьян прервал захватывающий рассказ о любви Мисси и Поппета к автомобильным прогулкам.
– Приезжай почаще, – напутствовала его соседка.
Вон направился вслед за Клер. Она остановилась возле аудиосистемы и внимательно разглядывала стойку с дисками. Свет от факелов с трудом пробивался сквозь высокие растения, так что читать названия приходилось при голубоватом свечении небольшого дисплея.
– Что хочешь поставить? – поинтересовался он.
– AC/DC – Она подняла глаза, но тут же, снова уставилась на диск, который держала в руке. – Мама ненавидит «грохот».
Себастьян усмехнулся и подошел ближе. Да, такая музыка, скорее всего, успешно поднимет Джойс давление и вызовет сердечный приступ. Событие, конечно, очень забавное, но наверняка испортит отцу праздник. Через плечо Клер Себастьян посмотрел на стойку. Подбор дисков был великолепным.
– Сто лет не слушал Дасти Спрингфилд. Может, поставишь?
– Слушаюсь, распорядитель! – отрапортовала Клер и достала диск. – Как Леонард отнесся к спиннингу.
Себастьян скорее был готов стерпеть побои, чем признаться, что до сих пор не преподнес подарок.
– Полный восторг. Спасибо за классную упаковку.
– На здоровье, – ответила Клер, и в голосе ее отчетливо послышался смех. – Не тяните, опробуйте вместе, пока ты здесь.
– С рыбалкой придется подождать. Утром я уезжаю. Пора на работу.
Клер обернулась и через плечо внимательно посмотрена него.
– А когда появишься снова?
– Понятия не имею.
Предстояло закончить статью об эпидемии в индийской деревне Раджвара, а после этого отправиться в Аризону, на границу с Мексикой, чтобы продолжить сбор материала о нелегальной иммиграции в Штаты. Затем – Новый Орлеан: последние новости о санитарных условиях и восстановлении жилья после урагана «Катрина». Между поездками необходимо выкроить время и разобраться с домом матери. Впрочем, дому, скорее всего, придется подождать.
– Видела на дорожке новый «линкольн». Надо понимать, старый пробежал свои пятьдесят тысяч?
– Точно. Отец купил новый только сегодня; специально ездил в автосалон в Нампу, – ответил Себастьян. В воздухе витал нежный запах духов, и ему вдруг очень захотелось наклониться и оказаться как можно ближе к темным блестящим волосам. – А ты немало знаешь о моем отце.
– Конечно. – Клер слегка повела плечами, и узкая бретелька сползла. – Мы ведь знакомы почти всю мою жизнь. – Она нажала кнопку воспроизведения, и из колонок полился глубокий, волнующий, наполненный любовью голос. Клер качнула головой в такт музыке, и ее волосы рассыпались по голым плечам. Себастьян снова почувствовал острую необходимость поднять руку и дотронуться до шелковистой волны, чтобы ощутить под пальцами мягкую податливость и гибкость. Пришлось отойти на несколько шагов в сторону, в глубину темного вечернего сада. Подальше от тонкого аромата духов и необъяснимого желания прикоснуться к манящим волосам.
– Сколько себя помню, Леонард всегда жил в дальнем конце сада, – рассказывала Клер, в то время как Дасти пела об утренних любовных ласках. Клер обернулась и посмотрела в тень, на Себастьяна.
– Можно даже сказать, что в некотором смысле я знаю твоего отца лучше, чем своего собственного. И уж точно провела в его обществе гораздо больше времени.
Несколько месяцев Себастьян не знал физической близости, и сейчас присутствие Клер действовало на него магически. Да, причина недвусмысленных ощущений наверняка кроется в долгом воздержании. Похороны матери, работа… его сексуальная жизнь окончательно угасла. Дома надо будет заняться этим вопросом вплотную.
– И все-таки он тебе не отец.
– Да, я знаю.
Мужчина не должен пренебрегать сексуальной стороной жизни. Особенно если он не привык себе в ней отказывать. Себастьян поднес к губам стакан и сделал крохотный глоток; просто смочил губы хорошим виски.
– В детстве я нередко задумывался об этом.
– О том, знаю ли я, что Лео мне не отец? – Клер негромко удивленно рассмеялась и подошла поближе. – Да, я всегда это знала. Термин «серийный изменник» был придуман словно специально для моего отца. Каждый раз, когда я к нему приезжала, в доме хозяйничала новая женщина. То же самое продолжается и сейчас, хотя дамскому угоднику уже семьдесят.
Неожиданно темноту пронзил яркий луч. Он осветил откровенный вырез открытого платья, но лицо Клер оставил в плотной тени.
В воображении Себастьяна мелькнуло воспоминание об обнаженной фигуре, если не считать крошечных розовых трусиков. Мелькнуло – и тут же перепуталось с образом стоящей в причудливой полутьме красивой женщины. Коварное желание пробралось под рубашку и настойчиво пыталось проникнуть в джинсы. Волевым усилием Себастьян заставил себя оторвать взгляд от выреза и бретелек и посмотрел вокруг. Меньше всего на свете ему хотелось осложнять собственную жизнь отношениями с Клер Уингейт.
– Отец до сих пор считает себя неотразимым сердцеедом, – добавила Клер сквозь смех.
Себастьян подошел к кованой скамейке, укромно прилившейся под старым раскидистым кустом кизила. Если бы садовая мебель не была выкрашена в белый цвет, скамейка вообще утонула бы во тьме.
– Даже не знаю, есть ли у отца постоянная подруга. Какая-то определенная женщина.
Себастьян сел и прислонился спиной к холодному металлу.
«Их несколько. Но совсем немного», – неожиданно ответил чуть хрипловатый голос Дасти Спрингфилд.
– А меня всегда интересовало, есть ли что-нибудь между моим отцом и твоей матерью.
Клер снова негромко рассмеялась:
– Ничего романтического.
– Почему? Потому что он садовник?
– Потому что она фригидна.
Вполне вероятно. Еще одно существенное различие между матерью и дочерью.
– Не хочешь присоединиться к гостям? – поинтересовалась Клер.
– Пока нет. Немного посижу здесь. Если мне придется, хотя бы еще одну секунду слушать лепет Лорны Деверз, боюсь, схвачу факел и подожгу сам себя.
Миссис Деверз являла собой лишь одну из причин нежелания Себастьяна вернуться в праздничное общество. Главная же причина стояла сейчас около него в бело-голубом платье и действовала на организм крайне отрицательно.
– Скажешь тоже! – Клер рассмеялась и шагнула к скамейке.
– Уверяю, даже самосожжение покажется не столь ужасным, как глупые истории о Мисси и Поппете.
– Трудно сказать, кто хуже – Лорна или ее Рич.
– Ее сын – полный идиот.
– Рич ей вовсе не сын. – Клер села на скамейку, и Себастьян сдался, принимая судьбу мученика. – Он ее пятый муж.
– Ты серьезно?
– Вполне. – Она откинулась на кованую спинку и почти растворилась в густой тени. – А у меня свои проблемы. Если еще хоть раз услышу, как мать утверждает, будто я пишу женские романы, боюсь, действительно схвачу факел и подожгу. Но только не себя, а ее.
– Что плохого в ее словах? Что тебя так раздражает?
Лунный свет пробивался сквозь листву кизила и рисовал узоры на щеке и губах Клер. Фантастических губах, заставлявших гадать об их вкусе. Так ли они восхитительны как кажется?