– Если ты вдруг не заметила, подсказываю: дело в том, что на мне самом нет ничего, кроме полотенца; и через пару секунд станет вполне очевидно, что я искренне надеюсь увидеть тебя обнаженной. – Ослепительная улыбка открыла ряд безупречно ровных и восхитительно белых зубов. – Снова.
Клер, наконец, сообразила, о чем речь. Мгновенно вспыхнула жарким румянцем и, шурша шифоном, отвернулась к двери. На кончике языка вертелся вопрос о событиях прошедшей ночи, однако услышать подробности почему-то была страшно. Не мешало бы между делом осведомиться и о том, что именно она наболтала о Лонни, но выяснять детали пьяных откровений тоже не хотелось.
– Судя по всему, я выпила несколько больше, чем собиралась.
– Знаешь, твое состояние нетрудно понять. Увидеть собственного жениха на всех четырех, подобно мустангу… тут запьешь не на шутку.
Себастьян взялся за молнию, а заодно легонько провел пальцами по спине. Усмехнулся:
– Полагаю, этот техник из «Сирс» не самый одинокий парень в городе.
– Не смешно.
– Наверное. – Он бережно убрало со спины Клер волосы и медленно, аккуратно застегнул платье – И все же переживать из-за неприятного открытия не стоит.
Клер прижалась лбом к равнодушной деревянной двери. Может быть, она до сих пор спит? Ведь разговора, который происходит здесь и сейчас, просто не может быть.
– В некрасивой истории нет ни капли твоей вины, – добавил Себастьян, словно это могло успокоить Клер – Просто ты не оснащена соответствующим оборудованием, вот и весь секрет.
Да, в жизни действительно случаются события намного страшнее утра в номере отеля рядом с посторонним мужчиной. Например, куда больнее застукать с мужчиной собственного возлюбленного. Или, как сейчас, терпеть, пока тебе застегнут молнию на платье. Клер всхлипнула и, чтобы окончательно не разреветься, прикусила губу.
Себастьян зацепил два верхних крючка и вернул волосы на место.
– Ты ведь не собираешься плакать, правда?
Клер покачала головой. Нет, она ни за что не выставит напоказ постыдную слабость. Во всяком случае, очень постарается. И только гораздо позже, уже выяснив отношения с Лонни, в полном одиночестве позволит себе рассыпаться на мелкие-мелкие кусочки. И все же если на свете вообще когда-нибудь существовали уважительные поводы для слез, то у нее сейчас был самый уважительный. Да, именно так: ведь она потеряла жениха и переспала с Себастьяном Воном. Если исключить самую страшную неизлечимую болезнь, то худшего момента в жизни и представить нельзя.
– Поверить не могу, что переспала с тобой, – простонала Клер. Если бы не продолжавшиеся в голове тяжкие удары кузнечного молота, она непременно начала бы биться лбом о дверь.
Себастьян наконец-то убрал руки с ее спины.
– Дело в том, что об этом вообще-то говорить не приходится.
– Ночью я была пьяна. Ни за что не стала бы заниматься с тобой сексом, если бы не напилась. – Клер слегка обернулась и взглянула на него через плечо. – Ты просто бессовестно меня использовал.
Себастьян прищурился:
– Тебе так кажется?
– Но это, же очевидно.
– Ты не жаловалась. – Он пожал плечами и направился к дивану.
– Ничего не помню!
– А вот это действительно стыдно. Ведь ночью ты призналась, что никого лучше меня не встречала. – Он улыбнулся и сбросил полотенце. – И тебе было мало.
Да, похоже, парень еще не вышел из того возраста, когда с себя сбрасывают разные вещи. Клер упорно рассматривала птичку, нарисованную на стене, прямо за головой Себастьяна.
Он отвернулся и взял с дивана джинсы.
– Ты так громко кричала, что в какой-то момент я не на шутку испугался – того и гляди охрана выбьет дверь.
Клер никогда не кричала во время секса. Ни разу в жизни. Но спорить не могла, не имела права. А вдруг она действительно орала не хуже порнозвезды, а сейчас просто ничего не помнит?
– Мне приходилось встречаться с весьма агрессивными дамами. – Себастьян покачал головой. – Но кто бы мог подумать, что маленькая Клареста вырастет и окажется столь неуемной в постели?
Клер никогда не вела себя в постели буйно. Да, писать о страстном, жарком сексе без комплексов ей конечно, доводилось. Но вот сама она никогда не теряла самообладания до такой степени. Несколько раз пыталась что-то изобразить, и все же привычная сдержанность не позволяла ни кричать, ни стонать, ни…
Да, она проиграла сражение. Перед ее глазами маячила прямая, мускулистая, крепкая спина, рассеченная неглубокой узкой канавкой позвоночника. Джинсы Себастьян натягивал прямо на голую задницу.
– Мне нужно уйти, – пробормотала Клер и нагнулась, чтобы поднять с пола сумочку.
– Может быть, отвезти тебя домой? – предложил Себастьян, застегиваясь.
Домой. Сердце Клер болезненно съежилось, а в голове снова застучал молот – наверное, от резкого наклона. Сцена, которую ей пришлось увидеть дома, казалась кошмаром пострашнее вот этого – с мускулистой спиной и по-настоящему красивой попой.
– Нет, спасибо. Не стоит. Ты и так очень помог.
Себастьян повернулся к ней. Руки не спешили покидать застежку.
– Точно? Ты уверена?
Уголок губ поднялся все в той же, с детства знакомой дразнящей улыбке.
– До полудня нас никто отсюда не выставит. Так, может, стоит заняться чем-то, что останется в памяти?
Клер, не колеблясь, открыла дверь.
– Ни за что, – решительно отрезала она и вышла из комнаты. Пройдя по коридору футов десять, услышала:
– Эй, Золушка!
Клер оглянулась. Себастьян стоял у двери, держа в руке розовую босоножку.
– Не забудь туфельку!
Одной рукой она поймала брошенную ей злосчастную деталь тщательно продуманного праздничного наряда и почти бегом, не оглядываясь, бросилась прочь по длинному коридору отеля. Стремительно слетела по ступенькам широкой лестницы и пронеслась по просторному вестибюлю – а вдруг в отеле остановились какие-нибудь иногородние гости со вчерашней свадьбы? Как она объяснит свое появление, например, двоюродным бабушке и дедушке Люси? Тем самым, которые приехали на праздник внучатой племянницы из Уичито?
Двери отеля бесшумно раздвинулись. Безжалостный свет утреннего солнца заставил Клер прищуриться. Она босиком направилась к стоянке. О счастье! Родной «лексус» терпеливо ждал ее в том самом месте, где, по смутным воспоминаниям, она оставила его вчера. Подобрав шелестящий подол, Клер, шлепнулась на сиденье и включила мотор. Выезжая, случайно увидела собственное отражение в зеркале заднего вида. О, ужас! Глаза красные, как у кролика. Под нижними веками черные круги от туши. Волосы растрепаны. Лицо таинственного зеленовато-голубого цвета. Очень похоже на смерть. Словно она оказалась жертвой дорожно-транспортного происшествия с летальным исходом. А Себастьян Вон выглядел так, будто только что сошел с рекламного щита преуспевающей фирмы «Ливайс».
Выбравшись задним ходом со стоянки, Клер первым делом нашарила в бардачке солнечные очки. Не слишком ли рано она положила глаз на Себастьяна? Особенно в нынешней жизненной ситуации? Предложение отвезти домой прозвучало довольно мило, но герой тут же, не изменяя собственному стилю, испортил его бесцеремонным упоминанием о незабываемых впечатлениях. Клер выехала на дорогу и нацепила на нос золотое изделие Версаче.
Наверное, Вон приехал к отцу точно так же, как в детстве, когда мама отправляла его на лето из Сиэтла в Айдахо. Сама Клер в ближайшее время не собиралась навещать мать, а значит, новой встречи с Себастьяном можно было не опасаться.
Она выехала на Чинден-бульвар и направилась в сторону Американы.
Отец Себастьяна, Леонард Вон почти тридцать лет работал на семью Уингейт. Сколько Клер себя помнила, садовник неизменно жил в небольшом домике в самом дальнем углу принадлежавшего ее матери поместья на Уорм-Спрингс-авеню. Огромный старинный дом был построен еще в 1890 году и в звании ценного архитектурного памятника числился в анналах Исторического общества штата Айдахо. Ну а садовый домик Леонарда Вона стыдливо прятался за огромными развесистыми ивами, в зарослях пышных кустов кизила.