– Мне холодно.
– Ну да. Я так и подумал. – Он провел костяшками пальцев по ее левой груди. Губы Клер сами собой открылись, и он» нервно вздохнула. – Но на самом-то деле ты возбуждена.
Она прикусила губу и покачала головой. Однако оба знали, что догадка Себастьяна справедлива.
Он нехотя опустил руку.
– Что ж, показывай ваш королевский дворец.
Клер повернулась на каблуках черных сапог и вышла из кухни, предоставив гостю идти следом. Лучше бы Себастьян воздержался и не распускал руки. В доме Джойс ласки совсем неуместны. Но другая, новая, недавно открывшаяся часть Клер, не раздумывая, стремилась к радостями мечтала о дерзких прикосновениях.
Она доказала гостю небольшую комнату, служившую кабинетом Джойс, парадную гостиную и библиотеку. Себастьян вел себя сдержанно, вполне прилично. Удивительно, но неожиданная скромность выбивала Клер из колеи не меньше, чем приставания.
– В детстве я провела здесь уйму времени. – Клер кивнула на разноцветные ряда книг в солидных переплетах: они занимали все стены от пола и до потолка. Комнату украшали стариннее кожаные кресла и несколько ламп от Тиффани.
– Как же, помню. – Себастьян прошел вдоль застекленных шкафов красного дерева. – А где же твои книги?
– О, мои книги издаются в бумажных обложках.
Он быстро оглянулся:
– И что?..
– Мама не считает их достойными соседства с дорогими изданиями.
– Неужели? Но это, же смешно! Ты ее дочь, ее семья. А потому для нее ты куда важнее унылых русских классиков в неуклюжих переводах и давно почивших англоязычных поэтов. Миссис Уингейт должна с восторгом и гордостью поставить романы любимого ребенка на самое почетное место!
Откровенно говоря, Клер тоже так считала. Ну, пусть и не самое почетное, но приличное место на полке в доме матери она заслужила. Слова Себастьяна разбудили в ней старательно запрятанные, не слишком приятные и не слишком желанные чувства.
– Спасибо.
– За что? Знает ли она, как трудно опубликовать книгу?
Да, вот в этом искреннем интересе весь Себастьян Вон. И все же она не должна испытывать к нему ничего, кроме легкой симпатии и огромного физического влечения.
– Скорее всего, она этого не представляет. Но даже если бы и знала, все равно ничего бы не изменилось. То, что сделано Кларестой, по определению не может оказаться ни хорошим, ни достойным, ни тем более совершенным. Мама не собирается менять свои взгляды, так что мне поневоле приходится приспосабливаться. Теперь у меня уже давно не возникает желания разбиться вдребезги, чтобы заработать похвалу или, напротив, намеренно вызвать недовольство.
– Ну конечно! – Себастьян рассмеялся. – Теперь ты предпочитаешь невинно переключить внимание общества на меня.
Клер улыбнулась.
– Не стану отрицать. Но ведь и ты заслужил порцию осуждения за то, что поедал бедного мистера Банана. – Она кивнула в сторону двери: – Пойдем наверх.
Клер начала подниматься по винтовой лестнице. Себастьян шел следом, не отставая ни на шаг. Она показала три комнаты для гостей, спальню матери и, наконец, детскую, в которой выросла сама. В небольшой светлой комнатке до сих пор стояли старинная деревянная кровать с огромными ананасами на столбиках, шкаф, туалетный столик и комод с пятью ящиками. Поменяли здесь лишь покрывало.
– Прекрасно помню эту спальню Белоснежки, – произнес Себастьян, входя. – Или Барби? Ведь раньше здесь все было розовым.
– Да.
Он повернулся и попросил:
– Закрой дверь.
– Зачем?
– Чтобы твоя мама не смогла увидеть, что я буду делать с ее дочкой.
– Но здесь нельзя ничего делать!
– Говоришь так, словно действительно веришь своим словам. – Он подошел к двери и сам ее захлопнул. – Почти веришь. – Себастьян вернулся, провел ладонями по рукам, плачам, шее Клер и поцеловал ее. Затем, не давая ей времени опомниться, он расстегнул блузку и сдвинул ее на талию.
Клер отпрянула и прикрыла руками обнаженную грудь.
– А если кто-нибудь войдет?
– Никто не войдет. – Взяв Клер за запястья, Себастьян убрал ее ладони от груди и положил их к себе на плечи.
– Соски, как камешки. Трусики влажные. Все свидетельствует о том, что мы мечтаем об одном и о том же. – Он завладел ее грудью и провел большими пальцами по твердым вершинкам. – Весь вечер думал об этой минуте. Пока Джойс разглагольствовала о благотворительных акциях, я пытался понять, будет ли замечено, если я исчезну под столом. Уж очень мне хотелось поцеловать тебя между ног. А еще я все время гадал, так же ли ты возбуждена, как я. Потом все-таки залез к тебе в трусики и понял, что должен любым способом оказаться внутри, причем как можно скорее. – Он поцеловал ее в шею. В ответ Клер запустила ладони ему под свитер и футболку.
– А мне казалось, что после вчерашней ночи ты больше не захочешь близости, – призналась она и опустила руку к пуговице на брюках. – Думала, ты стряхнул напряжение и освободился от вожделения.
– Я недооценил тебя. Ныне же предсказываю, что это произойдет по крайне мере еще один раз.
Он схватил ее за ноги и поднял на себя. Клер обвила ногами его бедра так, что оказалась возле нетерпеливого орудия любви. Себастьян понес ее к тяжелому дубовому комоду.
– Расскажи, насколько сильно твое желание. – Он посадил ее на комод и задрал юбку выше талии.
– Настолько, что я даже позволяю раздеть себя, когда внизу сидит мама.
Он раздвинул ее ноги и дотронулся до трусиков.
– Ходить по дому, зная, что ты истекаешь соком, просто убийственно.
Клер расстегнула молнию на его брюках и залезла под шорты. В ладони стремительно бился пульс. Она слегка сжала руку.
– Ты уже совсем твердый.
– Надеюсь доставить тебе радость.
– Что ж, желаю удачи.
Себастьян не стал стаскивать тройки, а просто оттянул в сторону тонкую эластичную полоску. А потом стремительно проник внутрь – толстый, длинный, огромный, жаркий. Клер сжала ногами твердые ягодицы, подталкивая его еще глубже, еще дальше. Напрягла мышцы и изо всех сил сдавила горячую требовательную плоть. Он нежно, благодарно поцеловал ее и начал двигаться, то слегка отстраняясь, то вновь углубляясь.
– Да, ты действительно так хороша, как мне запомнилось, – прошептал он возле ее губ. – Скользкая, теплая, крепкая…
Клер откинула голову, и он прикоснулся губами к ее шее, чуть ниже уха.
– Как я хочу тебя! Мечтаю поцеловать все прекрасные уголки, которые узнал ночью! – Себастьян потерся об нее бедрами и тихо хрипло застонал. Отстранился, а потом с силой двинулся в наступление. Если бы в ящиках комода что-нибудь лежало, шум и гром наверняка донеслись бы до первого этажа. К счастью, почтенный патриарх оказался пуст, так что комнату наполняли лишь звуки тяжелого дыхания и слабые стоны.
Себастьян упорно внедрялся, раскачивая влажные стенки узкого длинного тоннеля. Первая волна оргазма не заставила себя долго ждать – налетела стремительно и обдала Клер почти нестерпимым жаром. Сбила дыхание и едва не лишила разума. Потом немного откатил ась и начала подступать снова.
– О Господи! – выдохнула Клер, поддаваясь второй, еще более мощной волне.
На вершине немыслимого удовольствия она ощутила, как освободился в недрах ее тела возлюбленный. Он застонал, словно раненый зверь, слегка покачнулся и, чтобы не упасть, еще крепче сжал ее бедра.
– Боже всемогущий! – взмолился он яростным шепотом.
Когда, наконец, буря утихла, Клер опустила одну ногу. Себастьян отчаянно пытался выровнять дыхание. Ни разу в жизни ей не доводилось испытывать ничего подобного. Едва обретя способность говорить, она заглянула в темно-зеленые глаза:
– Поразительно.
– Мне тоже так показалось.
Клер несколько раз моргнула, словно привыкая к новой реальности.
– Кажется, я познаю многократный оргазм.
– У меня сложилось такое же впечатление.
– Впервые в жизни.
Уголок губ поднялся в нежной улыбке.
– С веселым Рождеством тебя, Клер Уингейт.
Через несколько дней после Рождества Клер встретилась с подругами в мексиканском ресторане. Это было любимое местечко небольшой дружной компании – уютное, тихое, с прекрасной кухней и милыми красивыми официантами. Над огромным блюдом с закусками четыре автора горячо обсуждали старые и новые книги, удачные и неудачные сюжеты. У Люси приближался срок сдачи работ. У Клер тоже. Адель только что закончила роман. Книги Мэдди выходили не с такой упрямой периодичностью как произведения ее коллег, работающих в более легких жанрах, а потому она могла позволить себе несколько месяцев отдыха: после окончания основанного на реальных событиях криминального романа требовалось привести в порядок и мозги, и нервы. Правда, лишь настолько, насколько порядок соответствовал характеру слегка взбалмошной Мэдди, подумала Клер.