– Что за ерунда! Она вовсе не хорошая, милая девушка! – взорвался Себастьян. – Я твой сын, но, судя по всему, тебя вовсе не волнует, что и я тоже могу расстроиться.
Кустистые брови Леонарда сдвинулись у переносицы.
– Разумеется, волнует. Просто я решил, что именно ты положил конец истории.
– Нет.
– Так ли?
Себастьян сел на тахту и закрыл лицо руками, хотя на самом деле ему отчаянно хотелось пробить головой стену или расшибить об нее голову – как получится.
– Все шло великолепно, замечательно! И вдруг, совсем по-женски, ей понадобилось все испоганить!
Леонард слегка отодвинул пакет и присел рядом с сыном.
– Что же все-таки произошло?
Себастьян уронил руки на колени.
– Если бы я что-нибудь понимал. Все было прекрасно. А потом мы встретили ее бывшего парня, и после этого она вдруг объявила, что хочет большего. – Он глубоко вдохнул и с шумом выдохнул. Ему до сих пор не верилось, что все случилось наяву, а не во сне. – Заявила, что любит меня.
– И что же ты на это сказал?
– Не знаю. Ее признание выбило меня из колеи. Словно громом ударило. – Себастьян повернулся и посмотрел на отца. И вдруг понял, что всего лишь второй раз в жизни они разговаривают о чем-то, кроме рыбалки, машин и погоды. Первый раз это произошло тогда, когда из его рук выпал «волшебный шар». Себастьян нахмурился. – По-моему, я сказал, что она мне нравится.
И это было правдой. Клер действительно нравилась Себастьяну больше, чем любая из женщин, с которыми ему доводилось встречаться.
– Ух, ты! – Леонард сморщился, словно от острой боли.
– Что же в том плохого? Да, она мне нравится.
Ему нравилось в Клер все. Нравилось класть руку на ее талию, когда они вдвоем входили в комнату. Нравился запах ее волос и звук смеха. Нравилось даже то, что все считали ее милой скромной девушкой, и лишь он один знал, какие порочные идеи рождаются в хорошенькой головке. И что же он получил в ответ на доброе отношение? Обвинения и разрыв.
– Боюсь, мы с твоей матерью показали не самый лучший пример любви, брака и человеческих отношений.
– Что, правда, то, правда.
Конечно, казалось очень заманчивым свалить неудачу на родителей. Но все-таки ему шел тридцать шестой год. Жалок тот мужчина, который в этом возрасте винит маму и папу в проблемах собственной личной жизни. В проблемах с обязательствами.
Проблемы с обязательствами? Женщины нередко говорили ему о подобных проблемах, но он им не верил. И никогда не думал, что будет не в состоянии осознать необходимость и взять на себя причитающуюся долю ответственности. Разве мало ответственности и чувства долга требуется для того, чтобы провести журналистское расследование? А чтобы написать и напечатать статью? Правда, это совсем иное дело. С женщинами разобраться куда сложнее.
– Мне казалось, что она со мной счастлива, – признался Себастьян, едва не сгибаясь под тяжким душевным грузом. – Так почему же нельзя оставить все как есть? Почему женщинам непременно требуется что-то изменить?
– Просто потому, что они женщины. Стремление к обладанию у них в крови. – Леонард пожал плечами. – Я старый человек, но так до сих пор и не смог их понять.
Послышался звонок. Леонард осторожно, с трудом поднялся. Спина у него явно болела.
– Сейчас вернусь.
Он вышел в прихожую и открыл дверь. Себастьян услышал резкий взволнованный голос Джойс:
– Клареста вызвала такси и выбежала из дома. Случилось что-то, что мне следует знать?
Леонард спокойно сказал:
– Мне ничего не известно.
– Между Клер и Себастьяном что-то произошло?
Себастьян почти ожидал, что сейчас отец выдаст постыдные подробности, и тогда его во второй раз в жизни изгонят из королевства Уингейт.
– Не знаю, – ответил Леонард. – Но даже если и так, дети уже взрослые и вполне в состоянии разобраться самостоятельно.
– Непозволительно, чтобы Себастьян ее обижал.
– А что, Клер сказала, что Себастьян ее обидел?
– Нет. Но она никогда, ни о чем мне не рассказывает.
– Мне тоже нечего рассказать.
Джойс вздохнула:
– Ладно. Если что-нибудь выяснишь, дай знать.
– Непременно.
Как только Леонард вернулся в комнату, Себастьян вскочил с дивана. Он не мог отделаться от странного беспокойства. Казалось, еще немного, и мир рассыплется на части. Требовалось срочно разорвать заколдованный круг, немедленно очутиться как можно дальше от Клер.
– Поеду домой, – коротко сообщил он.
Отец от удивления даже остановился.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Знаешь, по-моему, поздновато рулить в Сиэтл. Может, подождешь до утра?
Себастьян решительно покачал головой.
– Если вдруг устану, то тут же остановлюсь.
Однако он сомневался, что устанет. Злость и раздражение способны пересилить все человеческие ощущения. Совсем недавно он выгрузил из багажника дорожную сумку. И вот теперь побежал в свою комнату и схватил ее, чтобы снова бросить в машину. А уже через двадцать минут катил на север по шоссе 1-84.
Себастьян гнал без остановок. Шесть с половиной часов, до отказа заполненных лишь асфальтом и яростью. Итак, Клер заявила, что любит его. Да, сообщение оказалось абсолютно неожиданным. Еще совсем недавно всех устраивала дружба. В начале января Клер просила лишь о том, чтобы он предупредил, если вдруг захочет встретиться с другой женщиной. К возможным переменам относилась трезво и спокойно. Удивительно, но он, ни разу даже не задумался о вариантах. И вот вдруг ей внезапно захотелось большего.
Клер любит его. А Любовь всегда несет сложности. Не дается просто так, не дарится. Влечет за собой цепочку серьезных последствий. Диктует обязательства, ответственность, ожидания, перемены.
Шесть с половиной часов Себастьян смотрел на дорогу, думал, перебирал в мыслях все возможные пути, дороги и тропинки. В конце концов, он окончательно запутался и потерял привычные жизненные ориентиры. Когда же, примчатся в Сиэтл и вошел в свой кондоминиум, то от усталости едва двигался. Упал в постель и проспал целых двенадцать часов. Проснулся отдохнувшим и полным сил, но все еще зверски злым.
Надел тренировочные штаны, пошел в свободную спальню, где стоял тренажер, и принялся таскать штангу. Сжег почти всю дурную энергию, но так и не смог выбросить Клер из головы. Себастьян принял душ, отправился в кабинет и включил компьютер в надежде погрузиться в работу и забыть обо всем на свете. Но не тут, то было. Вместо того чтобы думать о сюжете, преодолевать сопротивление слов и писать, он вспоминал, как Клер вошла в этот кабинет в голубой ночной сорочке с кружкой кофе в руках.
Бесплодно просидев за столом с час, Себастьян понял, что ничего хорошего все равно не сочинит. Он встал, позвонил нескольким приятелям и договорился о встрече в баре, неподалеку от дома.
Встретились. Пили пиво, играли на бильярде и обсуждали бейсбольные новости. Какие-то девицы пытались с ним флиртовать, но не вызвали ни малейшего интереса. Сейчас все без исключения женщины рождали в его душе лишь ненависть. А умные и красивые – лютую ненависть.
Вон чувствовал себя дерьмово. Дерьмово общался с людьми и вообще вел себя как последнее дерьмо. Жизнь вокруг казалась одним сплошным дерьмом. И все по милости некой романтично настроенной писательницы, которая до сих пор верила в любовь, героев и счастливое будущее вдвоем.
Всю следующую неделю Себастьян просидел дома. Выходил очень мало, главным образом в магазин, чтобы купить хлеба, мяса для сандвичей и пива. Позвонил отец. Они разговаривали обо всем, кроме Клер, По обоюдному молчаливому согласию о хозяйской дочке даже не вспомнили. Но нежелание обсуждать ее вовсе не означало, что Вон-младший не думал о Клер с раннего утра до поздней ночи.
Через девять дней после поспешного бегства из Бойсе в состоянии безумной злости Себастьян стоял в своей гостиной и задумчиво смотрел в окно на заполненную кораблями и паромами бухту. Он крайне отрицательно относился к изменениям в личной жизни. Особенно когда не мог предвидеть их приближения и не знал, что делать и как себя вести. Изменения рождали ощущение беспомощности, и всякий раз означали новый этап земного существования.