Стивен просмотрел список. Все, о ком ему доводилось слышать в мире искусства, были в нем: от богатых и самых известных коллекционеров до видных знаменитостей, плюс наиболее влиятельные журналисты и критики.
— Ты уверена, что все они захотят прийти на просмотр работ неизвестного художника?
Джозефина скривила губы. Порою то, что Стивен не осознавал ее влиятельности, казалось ей трогательным и милым, иногда — раздражало ее.
— О, не волнуйся, они придут. Но кого еще ты хочешь позвать?
— Отца и мать. — Стивен вытащил записную книжку. Он понятия не имел, как воспримет Джулиус его выставку. — И Слоука. Кроме того, мою учительницу с вечерних курсов. Детей… И Тесс, если она придет.
— Мам, мы можем пойти, мам? — Элли только что раскрыла свое приглашение и поставила его перед собой, оперев на молочную бутылку.
— Да, конечно. — Тесс забрала бутылку и налила молоко в кружку. Снова влияние Димфны. — Я уверена, вы оба — первые в списке папиных приглашенных.
— А ты? — обеспокоенно спросил Люк. Ему не нравилось, когда родители упускали еще одну возможность повидаться: вдруг они поняли бы, что их разрыв — чудовищная ошибка?
— Еще не знаю. Все зависит от работы. — Трусливый ответ, и она это понимает. Но разве после всего, что она пережила, ей нельзя немного подстраховаться, защитить себя от возможного удара?
— Постарайся, хорошо?
Грусть в его голосе заставила ее железы вины работать с удвоенной силой.
— Конечно, постараюсь, мой милый.
Она не стала произносить того, о чем подумала. Что они со Стивеном больше никогда не будут вместе.
— Итак, Стивен, — ты, наконец, доволен?
Стивен, Джозефина и Слоук Хейвард провели последние часы, расхаживая вслед за Тадом Зорой и его ассистентами по галерее и яростно споря, как вешать картины. На втором этаже должна была разместиться серия драматичных морских видов. Под самые большие пейзажи отводился первый этаж — там они выглядели максимально эффектно. Композиции с людьми он хотел разместить в подвале. Там же лучшая его работа: портрет Тесс с детьми. На передней стене, так, чтобы она первой открывалась спускающимся по ступенькам в подвал.
— Да, — Стивен пожал ему руку. — Спасибо за советы, ваш опыт просто бесценен.
— Он хочет сказать, что ты умеешь развешивать картины, Тад. И неплохо сбывать их, — перевел Слоук.
Тад Зора улыбнулся:
— Надеюсь, если повезет, мы загоним большую их часть за две недели. Не волнуйся, если не увидишь моря красных наклеек в первый же вечер. Настоящие коллекционеры обычно приходят взглянуть еще раз. Только игроки делают покупки в первый же вечер.
Стивен повернулся к Джо:
— Мне надо бежать к багетчику, забрать у него раму шесть на восемь. Увидимся позже.
Как только он ушел, атмосфера стала легче, все снова оказалось в руках профессионалов.
— А теперь, Тад, поскольку я несу половину расходов, позволь немного перевесить картины, — заявила Джозефина.
— Но Стивен сказал, что он видит их висящими именно так.
— Не волнуйся о Стивене. Он всего лишь художник. — Она улыбнулась, сведя все к шутке. — Вы можете пройти со мной, мальчики? — Она жестом подозвала светловолосых ассистентов. — И захватите с собой свои записные книжки. — Она повела их прямо в подвал и сделала пару небольших изменений.
Слоук спустился за ней, гадая, что она собирается предпринять. И тут стала ясна наконец ее истинная цель. Она без колебаний указала на портрет Тесс с детьми:
— Вы можете перевесить это на ту стену? — Она ввела их в маленькую комнатушку, куда обычно забывают заглянуть. — Это не сочетается с другими картинами.
— Прекрати, Джо. Ты же прекрасно понимаешь, что это, черт возьми, его лучшая картина. Почему бы тебе просто не признать, что она тебе не нравится, потому что на ней изображены его жена и дети?
Джозефина обернулась к нему:
— Если ты такой прекрасный ценитель, почему ты все еще остаешься захудалым преподавателем колледжа? И, кстати, твоих денег едва хватает на пиво и на то, чтобы попутешествовать по Европе на каникулах, частенько, я бы добавила, за мой счет, да и останавливаешься ты в моем доме во Франции.
Слоук был нокаутирован.
— Ты абсолютно права, Джозефина, это ужасная картина. Я думаю, ее следует спрятать в подсобку, где никто ее не увидит.
— Спасибо, Слоук, лучше не скажешь. Именно так я с ней и поступлю.
Выезжая в Хитроу встретить отца и мать, Стивен нервничал по двум причинам. Во-первых, его волновало, как воспримет отец его завтрашнюю выставку. И, во-вторых, он должен был сообщить ему о своем разрыве с Тесс. Было непонятно, почему он не сделал этого до сих пор. Правда, они никогда не делились друг с другом своими эмоциями. И поскольку ему не пришлось бывать в Корке в последнее время, то не было и подходящего случая. Но теперь придется сказать.
Он приветливо помахал родителям, когда они проходили через заграждения. Джулиус, как обычно, обращал на себя внимание даже тех, кто никого не знал в художественном мире. Слава окутывала его, как плащ. Люди таращились на него и кивали друг другу, гадая, кто же это? Быть может, какой-нибудь театральный герой? Стелла, конечно, в кашемире с ног до головы, каждый ее дюйм доведен до совершенства. Стивен усадил их в «мерседес» Джозефины. Его собственная машина была слишком ненадежна, чтобы вести его пожилых родителей и багаж.
— Хорошая машина, — заметил Джулиус. — Должно быть, занятия искусством приносят тебе неплохую прибыль.
Стивен засмеялся, засовывая талон в автомат кратковременной стоянки.
— Это не моя, а моей подружки. — Вот он, подходящий момент. — Я должен сказать вам кое-что. Мне стыдно, что не сказал этого раньше, но, к сожалению, не было случая.
Джулиус заинтригованно посмотрел на него.
— Ну, говори.
— Мы с Тесс расстались в феврале.
— Боже! — Джулиус пришел в ужас. — Почему?
— Мы давно перестали ладить. С тех пор, как я прекратил работать в агентстве. Тесс не относилась всерьез к моим занятиям живописью. У меня сложилось впечатление, что она воспринимала их как хобби. Ей было трудно смириться с мыслью о финансовой нестабильности.
Стелла прислушивалась к их разговору и всем сердцем сочувствовала Тесс. Она слишком хорошо помнила, каково ей приходилось в начале карьеры Джулиуса, когда они только что поженились и переезжали из страны в страну без денег, как цыгане. В первый год это было даже забавно, но когда родился Стивен, ей отчаянно захотелось иметь дом, свой собственный угол и нормальную семейную жизнь. Эгоизм мужчин, даже таких деликатных, как Стивен, когда они с презрением относятся к этому основному женскому инстинкту, не переставал удивлять ее.
— Поэтому ты нашел себе другую? — откликнулась она язвительно с заднего сиденья. Она подозревала Джозефину с того момента, как увидела ее на выставке. — С шикарным белым «мерседесом». Она ведь может смириться с нестабильностью жизни художника, у нее полно денег.
— Деньги тут ни при чем, — поправил ее Стивен. — Джозефина верит в меня как в художника, а Тесс — нет.
— А тебе не кажется, что она просто волнуется о Люке и Элли и о том, как платить за школу и выплачивать кредит?
Стивен смутился. Он ожидал, что его мать отнесется к этому с большим сочувствием. В конце концов, она сама замужем за художником.
— А как дети восприняли это?
— Люк переживал вначале, но, кажется, привык. С Элли, по-моему, все в порядке. Вы увидитесь с ними завтра.
Стивен облегченно вздохнул, когда они свернули на Албемарл-стрит. Он устроил их в отеле «Брауне», их любимом, удобно расположенном рядом с галереей, и оставил там. Джулиус, вспомнив, что здесь всегда превосходное сухое мартини, исчез в направлении бара. Стелла обнаружила его там в окружении официантов два мартини спустя, потчующего американских туристов чудесами Корка. Она отвергла все предложенное спиртное и заказала себе вместо этого чай, уверяя, что здесь его заваривают лучше, чем где-либо еще в Лондоне.